КРАСИЦКИЙ Игнаций

(1735-1801)

В королевском салоне непринужденно звучала французская речь. Общность воззрений, литературных вкусов, светских знакомств и интеллектуальных наклонностей связывали трех собеседников узами симпатии и взаимного благорасположения. Во второй год своего правления Станислав Август Понятовский принимал в Королевском замке Варшавы приехавшую из Парижа мадам Жоффрен - maman, как он называл эту даму, по-прежнему чувствуя себя 'воспитанником' ее известнейшего салона. Третьим собеседником был давний приятель короля, а ныне его капеллан Игнаций Красицкий. Аристократические манеры, изысканный вкус, блестящая эрудиция, тонкий юмор, а кроме того привлекательная внешность и обходительность священника, графа и литератора быстро расположили к себе приятельницу французских философов и писателей. Впоследствии они переписывались. Красицкий по поручению короля сообщал ей (а через нее - французскому свету) польские новости, а в 1769 году и сам навестил мадам Жоффрен в Париже.

'Он епископ и сенатор, - писал ей вскоре после варшавского визита Станислав Август. - Теперь он богат, а общественное мнение рукоплещет его фортуне. Ты знаешь его красивое лицо, сейчас оно счастливо, и все это моих рук дело, на которое люблю смотреть'. Стремительное возвышение уроженца Галицкой Руси (он появился на свет в местечке Дубецко), отпрыска обедневшей знатной семьи было связано не только с покровительством высокопоставленных особ, и среди них - епископа-просветителя, общественного и политического деятеля, литератора, историка и издателя Ю.А.Залуского; некоронованного короля украинских земель, самодура и ретрограда князя Ф.С.Потоцкого, на средства которого Красицкий после духовной семинарии в Варшаве (а до этого он окончил коллегиум иезуитов в Львове) продолжил свое образование в Италии (1759-1761); брестского воеводы князя Сапеги, способствовавшего его продвижению на духовном поприще. Разносторонние дарования Красицкого, его мягкость, чуждый крайностей характер и трезвость мышления - все это помогало ему успешно прокладывать путь в обществе, расколотом на враждебные политические группировки. Просветительские воззрения и вера в спасительность для переживавшей затяжной кризис Речи Посполитой эволюционных реформ, а не революционных потрясений сблизили Красицкого со Станиславом Понятовским. Последовавшие за его избранием на престол государственные посты и духовные должности, высочайшие ордена и высочайшее расположение были и наградой за заслуги, и свидетельством признания Красицкого, и поощрением к дальнейшему сотрудничеству (которое, впрочем, не всегда соответствовало расчетам и чаяниям короля, порой жаловавшегося на своего осмотрительного любимца - 'Игнатэка', 'Котика' - польским приближенным и далекой мадам Жоффрен).

Высокая культура европейца XVIII века, сблизив Красицкого с лагерем реформ, предопределила стиль и характер его деятельности священника, председателя малопольского суда, сенатора, епископа и мецената. Писательский дар, философско-политические представления эпохи Просвещения и эстетика современного ему классицизма отразились в журнале 'Монитор' (1765), созданном по образцу английского 'Зрителя' Дж.Аддисона и Р.Стила, поэтическом творчестве, художественной прозе, комедиографии, энциклопедических опусах, переводах.

Романы 'Приключения Миколая Досьвядчиньского' (1776) и 'Пан Под-столий' (первый том - 1778; второй - 1784; третий - 1798) пользовались известностью и переводились на разные языки. Переиздаются они и до сих пор. Эти произведения: первый - о перипетиях польского собрата (и современника) нашего Митрофанушки, только обретающего смысл жизни и житейскую мудрость, а второй - о судьбе и раздумьях добропорядочного и уже умудренного опытом провинциального шляхтича - сделали общепризнанного 'князя поэтов' так-же крупнейшим прозаиком, который дал начало новым для польской литературы жанровым разновидностям (проза реально-бытовая, приключенческая, философско-утопическая, дидактическая) и стилевым канонам.

По поводу романа 'Пан Подстолий' Станислав Август писал автору, что эта книга придется по вкусу множеству читателей нашего народа, у которого потребность в чтении даже в деревнях распространилась. Нужно справедливо признать, что 'это благодаря чуть не исключительно произведениям Вашей Светлости...' Тонкий ценитель искусства и искушенный государственный муж, он далее отмечал, что и 'политики... свои ошибочные мнения не по одному пункту благодаря этой книге смогут исправить'.

Как поэт Красицкий впервые прославился 'Гимном любви к родине' (1774). Выписанный золотом на стене Рыцарской школы кадетов - первого в стране светского учебного заведения, в котором учились Костюшко и другие будущие герои эпохи, - он стал чем-то вроде национального гимна. Богатый поэтический дар Красицкого раскрылся в сверкающей юмором, переливающейся тонкими интеллектуальными оттенками, полной исторических аллюзий, политических намеков, сатирических картинок ироикомической поэме 'Мышеида' (1775), где классицистическое звучание октавы сочетается с изысканной литературностью в духе рококо. В историю войны мышей и кошек облечена аллегория прошлого и настоящего Речи Посполитой, ее обычаев, нравов, мод, а также стереотипов мышления, равно как и национальных исторических представлений и мифов, воплощенных в средневековом труде Винценция Кадлубека, ироничное восхваление которого завершает поэму.

Бурю возмущения среди духовных и светских приверженцев традиций вызвала благоразумно изданная безымянно, но выдавшая автора блеском стиля и искрометностью юмора ироикомическая поэма 'Монахомахия' (1778). 'Ученый' диспут, призванный положить конец давнему соперничеству двух монастырей, завершается грандиознейшей потасовкой. Вольтерьянское звучание этого творения, словно приподнявшего занавес над сценой затянувшегося в монастырях средневековья, автор несколько смягчил замыкающей поэму 'Антимонахомахией' (1780). Забавно истолковывая предшествующий сюжет (во всем, мол, виновата ведьма раздора), он выводит из винного жбана (с которым монахи по-прежнему не расстаются) Правду (in vino veritas - истина в вине!).

Она-то и разрешает все споры: если сказанное ранее - клевета, так она сама по себе отпадет, а если правда - так исправляйтесь!

Блестящее поэтическое мастерство Красицкого отразилось в лаконичном стиле, отточенности фразы и остроумии сборника басен (1779), многие из которых были переведены на немецкий, чешский, французский, русский, сербскохорватский, венгерский, итальянский и латынь. Скептически взирает автор на мир: здесь всегда побеждает сильный и власть имущий, корысть берет верх над дружбой, бесправие сильнее закона, а ханжество преобладает над верой. Слабости и пороки человеческой натуры, нравы, быт, мода, социальные и политические конфликты той поры предстают в двух циклах сатир (первый - 1778-1779, второй - 1781-1784). Это своего рода кривое зеркало вечных идеалов и современных идей. Автор, следуя Горацию, критикует не конкретные личности, а лики пороков - отсюда колоритнейшая череда типов, которые вместе создают панораму той национальной реальности, которую стремилась преобразовать эпоха Просвещения. Значение талантливейших творений Красицкого во всей полноте осознали уже его современники: он 'произвел счастливую революцию в умах и манере писать', - отмечал известный математик, астроном, литературный критик, поэт и языковед Я.Снядецкий.

Внутренний мир Красицкого, его настроения и отношения с друзьями и знакомыми, навеянные ими мысли, представления и устремления отражены в 'Поэтических посланиях' (1780-1783). Его просветительская деятельность воплощена в энциклопедических трудах 'Собрание необходимейших сведений (1781), 'О стихотворстве и стихотворцах' (1803), составлении и издании 'Гражданского календаря' (1794), выпуске журнала 'Еженедельник' (1798-1799). Как моралист он выступал в комедиографии, журналистике, цикле 'Восточных повестей' и философской повести 'История' (1779), переведенной на немецкий, русский и французский. В сферу чистой политики он как писатель вторгался нечасто: коронационная проповедь, сатира 'К королю', 'Стихотворение по поводу провозглашения Конституции 3 Мая' (по распоряжению Станислава Августа оно было высечено золотыми буквами на мраморной доске в Королевском зам-ке), 'Песнь ко дню 3 Мая 1792 г.' (ее пело во время торжественной процессии духовенство под звуки оркестров варшавских ремесленных цехов), аллегорическая 'Правдивая повесть об угловом доме в Кукуровцах' (1794) - своего рода агитационная брошюра в поддержку восстания Костюшко.

С актуальной политикой (польско-русское сотрудничество против османов), героическим прошлым нации и вечно живыми идеалами гражданственности связано возникновение эпической поэмы 'Хотинская война' (1780), где воспевается блестящая победа гетмана К.Ходкевича над турками в 1621 году. Заказанная Станиславом Августом (который затем приказал выбить в честь поэта особую медаль), она создавалась по образцам 'Илиады' Гомера, 'Освобожденного Иерусалима' Т.Тассо и 'Генриады' Вольтера.

Это произведение, как, впрочем, и абсолютное большинство других своих сочинений, крупнейший художник польского Просвещения писал на польской земле, но не в пределах польского государства. Этот трагический парадокс национальной истории был связан с разделами страны Австрией, Пруссией и Россией. После первого же раздела (1772) Красицкий как епископ Вармии оказался прусским подданным. Король Пруссии Фридрих Великий, гений организации и порядка, терпеть не мог шляхетскую демократию равно как и вообще польские нравы.

Будучи одареннейшим полководцем, Фридрих оставался философом и литератором, а поэтому, не любя поляков, сделал исключение для Красицкого. Они часто встречались в Вармии, Потсдаме и Берлине. Королю нравилось его общество, он сделал Красицкого архиепископом гнезненским и благоволил ему до конца жизни. После очередной реформы, лишившей духовенство значительной части доходов, Фридрих, смеясь, обратился к Красицкому: 'Я освободил священников от забот мира сего. Это облегчит им обретение небесного Иерусалима, который и есть для них настоящая родина. А впрочем, верю, что ты после смерти не откажешь мне в своей протекции. Под твоим плащом проскользну как-нибудь в рай'. - 'Но ведь вы, Ваше королевское Величество, так подрезали мой плащ, что он стал слишком коротким, чтобы прикрыть столь важную персону', - последовал ответ. 'И так дедушка развеселился, да и меня так рассмешил, что мы смеялись, как дети', - вспоминает Красицкий в письме, сообщая, что педантичный и рассчетливый король выделил ему после этого 50 тыс. талеров на покрытие долгов.

Благоволили Красицкому и последующие два Фридриха. Он был в постоянном почете. Получил высший прусский орден. Зиму всегда проводил в Берлине. Весной 1801 года тяжело занемог. До конца сохранил присутствие духа. 'Простите, что до сих пор не умер', - сказал он, придя ненадолго в сознание, обступившим его представителям капитула. Его похоронили в берлинском костеле св.Ядвиги, а за год до национального восстания 1830 года перенесли прах на родную землю. С тех пор величайший польский писатель XVIII века покоится в готическом кафедральном соборе, возвышающемся над Гнезно - столицей польского католичества.