ФИХТЕ Иоганн Готлиб

(1762-1814)
Известность философа пришла к Фихте внезапно. В 1792 году, когда должен был выйти завершающий труд И. Канта по применению идей его 'Критик' к сфере религии, в Кенигсберге был опубликован анонимный 'Опыт критики всяческого откровения', немедленно принятый за ожидаемый труд Канта. Когда оказалось, что автор - Фихте, домашний учитель, о котором никто ранее не слышал, то он сразу прославился.
Открыв для себя благодаря неожиданному признанию дорогу к академическим должностям, Фихте поселился в Веймарском герцогстве и с 1794 года стал профессором философии в Йенском университете. Среди его друзей были Шиллер, Фридрих Шлегель и Гете. Он читал лекции о назначении ученого (этика науки), по теории права, по морали и новой, основанной им дисциплине - 'наукоучению', дававшей (без всяких предпосылок) обоснование научного знания. Однако вскоре между Фихте и частью профессуры, а также лютеранского духовенства герцогства возник конфликт, истоки которого могут быть прослежены в особенностях идеологической атмосферы эпохи, а до известной степени и личности Фихте.
Расцвет его деятельности пришелся на годы, когда раздробленные германские государства были вовлечены в орбиту мировой политики сначала под влиянием Французской революции, а затем как объект наполеоновской агрессии. Немецкое бюргерство, к низшим слоям которого по происхождению принадлежал Фихте, склонялось к приятию шедших из-за Рейна антифеодальных идей, но никак не террора, который с ними ассоциировался. Кроме того, оно не могло согласиться, чтобы ценой избавления от феодальной раздробленности было подчинение чужеземной власти.
Та неукротимость и неустанность, с какой Фихте выражал эту позицию, в определенной мере, по мнению биографов, связана с влиянием его матери, женщины властной и решительной. Ее черты усматривают и в фихтевском авторитаризме, нетерпимости к другим мнениям и уверенности в своей правоте.
Предки Фихте по материнской ли-нии были мелкими торговцами полотном, по отцовской - сельскими ткачами. Он родился в саксонской деревне Рамменау (округ Оберлаузиц) и был старшим из восьмерых детей. Се-мья вела вполне крестьянский образ жизни, Фихте в деревне пас гусей.
Он рано проявил поразительную способность к усвоению и запоминанию, а также любовь к проповедям и проповеднической манере, в духе которой в сущности и написаны его основные произведения. Однажды не-кий барон фон Мильтиц опоздал на воскресную проповедь в Рамменау и крестьяне сказали ему, что если позвать 'гусятника Фихте', тот повторит ему всю проповедь наизусть. Так и оказалось. Пораженный фон Мильтиц предложил родителям десятилетнего Иоганна Готлиба помочь в его воспитании. Благодаря этому Фихте удалось окончить частную школу, а в 1780 году поступить на богословский факультет Йенского, потом (1784) Лейпцигского университета. Вместе с тем он служил домашним учителем в различных местах Саксонии. Педагогика стала важной частью его призвания. В 1788 году он получил университетский диплом, и в том же году мы застаем его домашним учителем в Цюрихе, а в 1791-м - около Данцига, в семье графа Крокова, который, как и его жена и близкие, был преданным почитателем тогда уже всемирно прославленного Канта - 'гордости человеческого духа', как его называет Фихте в одном из своих писем тех лет.
В июне и в августе 1791 года Фихте совершает паломничество к Канту в Кенигсберг. Первый визит обманул ожидания Фихте. Кант, который непрерывно принимал посетителей из Германии и других стран, не мог уделить безвестному учителю много времени, а на самого Фихте выслушанная им лекция Канта навела сон. Однако Фихте продолжил изучение его трудов; написал, оставшись в Кенигсберге еще на месяц, свою 'Критику откровения' и переслал ее Канту. Их второе свидание после этого было совсем иным. 'Только теперь я разглядел в нем черты, достойные великого духа, которым проникнуты его сочинения', - записал Фихте в дневнике. Кант не только одобрил рукопись, но и помог Фихте найти для нее издателя, а также устроил ему более выгодное учительское место (у графа Крокова, о котором сказано выше).
Затем последовало уже упомянутое профессорство в Йенском университете. Там у Фихте из-за его бескомпромиссности появилось немало противников, в особенности после того, как он утратил поддержку Канта. Один из величайших представителей классической немецкой философии Фихте считал, что его учение - это лишь разъяснение правильно понятой им философии Канта, но на самом деле далеко от нее отошел и прежде всего от присущей ей созерцательности. Кант заметил, что Фихте слишком удалился от его основных принципов, якобы развивая их. Например, отказался от 'вещи в себе', а за разумом признал отвергнутую Кантом способность к интуиции. Поскольку после 1794 года консерватизм йенской профессуры усилился, Фихте припомнили и его более ранние (1792-1793), брошюры в защиту Французской революции 'Востребование от государей Европы свободы мысли, которую они до сих пор угнетали' и 'К исправлению суждений публики о Французской революции (по поводу ее правомерности)'.
Фихте и тогда и после признавал связь своих теоретических убеждений с практикой Французской революции.она устранила 'укоренившиеся предрассудки' из жизни, а он своим наукоучением стирает их следы в философии, утверждая в ней свободу от всяких авторитетов. За это и за более явное, чем у Канта, ограничение религии одной лишь моральной сферой противники Фихте обвиняли его в атеизме. В действительности это обвинение было искусственным, ведь и мораль как таковая носит у Фихте, в конечном счете, религиозный характер - он осознавал роль религии в консолидации сил национального освобождения. Еще и в последний год своей жизни Фихте призывал поступавших, как и он, в ополчение солдат 'погрузить себя в Бога'.
В учении Фихте несомненно были элементы пантеизма (единство Бога и всего сущего), а его противники изображали их как атеизм. Фихте защищался с присущей ему страстностью, спор перешел в личные обвинения и апелляции к властям. Ни репрессий, ни хотя бы прямого выговора от герцога не последовало, но Фихте пришлось писать столько объяснительных записок, и он так устал от нападок, что счел за лучшее принять приглашение какого-либо другого университета. Первым было приглашение из Российской империи, на кафедру философии создававшегося тогда Харьковского университета, затем - из Ландсгута в Баварии и из ряда других немецких университетских центров. В 1805 году Фихте читает лекции в Эрлангенском университете, затем живет в Берлине и там во время французской оккупации, весьма рискуя, читает 'Речи к немецкой нации', в которых призывает к борьбе против иноземного ига. Ряд сочинений Фихте этих последних лет посвящен защите свободы мысли и проектам упразднения дворянства и феодальных привилегий.
Важны как отправной пункт мировоззрения Фихте его сочинения 1794 года 'О понятии наукоучения' и 'Основы всего наукоучения' и продолжившие их в 1797 году 'Первое' и 'Второе введение в наукоучение'. Ставя, как и Кант, задачу обоснования науки, Фихте нарушает имевшееся у Канта хрупкое равновесие между субъектом и существующей, но непознаваемой вещью в себе и решительно объявляет единственно существующим субъект, Я. Однако Фихте неоднократно разъяснял, что имеется в виду не эмпирическое и индивидуальное человеческое Я, а абсолютный субъект, своей активностью создающий не-Я, то есть все, что есть в сознании и природе. В особенности раскрыта надындивидуальность Я в позднейших (лекции 1804, 1812, 1813) вариантах наукоучения, где Я выступает как абсолютное знание, достигающее тождества с абсолютным бытием, как субъект развития Вселенной, ее связующее начало, принцип активности.
Универсальное самосознание, тождество Я Я, не есть у Фихте простая констатация единства интеллекта, как у Канта, но утверждается путем волевого акта. Этой постановкой в основе мира не интеллекта, а воли Фихте предвосхитил линию А.Шопенгауэра - Э.Гартмана в немецкой философии. Впрочем, в отличие от их всемирной слепой и бессознательной воли, воля у Фихте разумна и способна определяться добром. Предпосылкой ее действий служит неотъемлемая от индивидуального Я свобода. Над человеком не должно быть господина, кроме Закона (и его земного воплощения - государства): 'всякий, считающий себя господином других, сам раб'. Роль философа - быть выразителем (через наукоучение) идеи свободы, 'свидетелем истины' и 'воспитателем человечества'. Своим поистине проповедническим пафосом Фихте придал немецкой академической мысли прежде мало свойственные ей обличительность и гражданский пафос.
Свобода дана человеку как возможность, реализация этой возможности есть воспитание. Воспитание наиболее адекватно осуществляется философией, но для большинства людей это недоступно, они должны вырабатывать в себе внутреннюю свободу (сознание нравственного закона) в чувственно-символической форме религии. Внешняя свобода человека в идеале обеспечивается государством: оно должно через законы осуществлять свободу каждого, ограничивая ее только свободой других. Оно же должно гарантировать, чтобы каждый его гражданин для реализации своих прав был наделен собственностью ('Система учения о праве', 1812). В таком варианте понимания 'общественного договора', равно как и в учении об изначально доброй человеческой природе Фихте примыкает к Руссо. Но у Фихте подчеркнут 'организменный' и (опять-таки в идеале, в его утопии) замкнутый характер государства. Только наука и обмен культурными достижениями образуют связь между государствами, торговля же и промышленность в каждом из них должны быть обособленными и не выходить за его пределы ('Замкнутое торговое государство', 1800).
Реальная история представляет собой процесс постепенной выработки идеального государства - от греческого полиса до современности, которая, считает Фихте (особенно в берлинский и эрлангенский период), больше, чем какая-либо из более ранних эпох, нуждается в вере. 'Новейшая философия', возникшая в виде системы Канта - Фихте и знающая о том, что свобода и нравственность - в сущности религиозные категории, как бы знаменует приход человечества к подлинному самосознанию, дает обоснование как науке, так и вере ('Основные черты современной эпохи', 1805).
Следует отметить, что идеи Фихте, в особенности в области философии истории, находили отклик в российской общественной мысли - в первой половине (А.И.Галич, Д.Л.Крюков, В.Г.Белинский) и в середине ХIХ века (М.А.Бакунин, петрашевцы). Вообще же непосредственное воздействие Фихте на философию и социальные науки в основном не вышло за пределы Германии. Но в этих географических рамках оно было глубоким и косвенно влилось в мировую мысль. Фихтевское определение основ науки послужило исходным пунктом для более обширной программы в этом направлении, предпринятой Г.В.Ф.Гегелем. Ранний этап натурфилософии Ф.В.Шеллинга также был в основе фихтеанским. Столь важная для идеи Фихте концепция активного Я послужила, с одной стороны, предшественницей современных представлений о конструирующей роли субъекта (например, в квантовой физике, отчасти и в гуманитарном познании), а с другой, обоснованием деятельного участия философии в общественной жиз-ни. Немало обязаны влиянию Фихте немецкий романтизм (через идею Фихте о 'продуктивном воображении', связывающем Я с не-Я) и развитие немецкого национального сознания, хотя в последнем отношении полемические формулировки Фихте о 'превосходстве' немцев, выдвинутые в пылу освободительного движения, стали объектом крайних злоупотреблений. То же отчасти можно сказать и о фихтевской утопии замкнутого государства, обеспечивающего потребности индивидуума и фактически покушающегося на его свободу. Эта утопия послужила одним из источников немецкого социализма Х1Х века, но также и его тоталитаристских тенденций. Опосредованно влияние Фихте способствовало, таким образом, появлению немецкого фашизма.
В 1814 году во время последней освободительной войны против Наполеона Фихте вступил в ряды добровольцев и умер от сыпного тифа.