СЛИЧЕНКО Николай

Николай Сличенко (27.12.1934 года)

Прошедший юбилей всемирно известного певца и актера Николая Сличенко, который к тому же 30 лет руководит цыганским театром Ромэн, вновь привлек внимание к этому уникальному искусству, к жизни и культуре цыган в России и за рубежом.

- Не знаю уж, Николай Алексеевич, поздравлять вас с юбилеем или нет? Он, наверное, совсем вас замучил?

- Да, есть немножко. С этим всегда связано много суматохи - и концерты, и встречи, и записи. Но в итоге всегда остаются очень приятные ощущения от доброты людской, от любви. Мы, актеры, ведь это кожей чувствуем. Нас обмануть трудно. И я очень всем благодарен.

- На юбилейном вечере, который продолжался шесть часов, происходила какая-то вакханалия: ходоки, поздравления. Странно, что при такой всенародной любви вы в последние годы мало показываетесь на телевидении. Народ заволновался: может, у Сличенко голос пропал?

- Ну, это вопрос не ко мне. С голосом у меня пока все в порядке.

- Короче говоря, не вписались в нынешнюю эстрадно-экранную жизнь?

- Как сказать... Вы задаете наивные вопросы. Разве не понятно, что теперь на телевидении за все нужно платить. Это же рынок. Он ведь так и называется - шоу-бизнес. Всюду деньги, господа! И за выпуск диска надо заплатить. Мне говорят: Мы должны заработать. В общем, все непросто. Ставка ведь делается только на попсу. Канал Культура еще создает какие-то передачи, посвященные цыганской песне, русскому романсу, но и это очень дозированно. Иногда задумываешься над этой ситуацией, и так тяжело становится... Хотя я не разрешаю себе на этом зацикливаться. Слава богу, пока есть чем заняться.

- Странная ситуация, ведь цыганское искусство в восприятии многих как раз и отождествляется с развлекательностью...

- С цыганщиной. И напрасно! Нет, конечно, яркая зрелищность и, как сейчас говорят, драйв там есть и должны быть. Но не только же за это любили цыган и Пушкин, и Толстой, и Тургенев, и Аполлон Григорьев. В этом искусстве такая глубина, тонкость и трагизм! И особая острота восприятия жизни. Помните, Федя Протасов в Живом трупе, слушая цыганское пение, говорит: Это степь, это десятый век, это не свобода, а воля... То есть сама природа, стихия! А какая здесь любовь! Наверное, все хоть раз в жизни слышали В час роковой или Очи черные. Основа цыганских романсов - это всегда высокая русская поэзия. Кстати, одной из причин создания нашего театра в 1931 году и было как раз желание знаменитых певцов, музыкантов что-то противопоставить расцветшей тогда цыганщине. Они хотели донести до зрителя настоящее, корневое цыганское искусство, не искаженное эстрадной пошлостью, а с другой стороны - быть на высоте времени. Недаром возглавить театр пригласили известного мхатовского актера Михаила Яншина.

- Цыганских диаспор много, а искусство русских цыган какое-то своеобразие имеет?

- Да, оно очень отличается. И знаете почему? Потому что те, кто попал в Россию, услышали нечто уникальное - русскую песню. Раздольную и удалую. Дополнили ее своими темпераментом, ритмами и петь стали по-своему. И здесь соединилось все - и тоска, и страстность, и азарт. Но главное, конечно, душевность. Умение открыто выражать страдание и сострадание, понимать боль другого. И поразительно, что нас, русских цыган, принимали всегда и везде более восторженно, чем других. Зрители впадали в какое-то неистовство, причем в странах, где люди отличаются сдержанностью. Нас предупреждали, например, перед гастролями в Японии: Народ закрытый. Не ждите непосредственных реакций. А этот закрытый народ после концертов кричал по полчаса, занавес не давали закрыть.

К сожалению, сейчас из-за экономических проблем мы полностью лишены гастролей. И, по сути, от страны отрезаны. А это всегда очень плохо. Нужен постоянный приток свежего воздуха, обмен энергетикой. Но теперь все упирается в поиски спонсора, в те же деньги.

- А нет ли вообще опасности исчезновения цыганской культуры? Не растворится ли она в культурах разных стран, в том числе и нашей?

- В Москве для этого создана Федеральная национально-культурная автономия российских цыган, а еще раньше появился просветительский Центр цыганской культуры. Они осуществляют связь с зарубежьем и с провинцией. Занимаются помощью, поддержкой цыган у нас в стране, сохранением национальных традиций. А в 1971 году в Лондоне на первом Международном конгрессе цыган из 46 стран был создан Международный союз цыган, принят устав, в котором есть даже отдельный пункт о цыганском суде. Но сейчас он больше носит характер общественного порицания. Были приняты также гимн и флаг.

- А на флаге что? Лошадь?

- Почти угадали. Красное колесо на зелено-голубом фоне. И, кстати, наши российские цыгане, ученые, профессора, которые изучают историю народа, традиции, заняли в союзе достойное место. Сферы деятельности этой организации тоже очень разнообразны. Это и координация, и просвещение, и какие-то международные акции. Учредили даже Всемирный день цыган - 8 апреля. Но это, как вы понимаете, скорее день памяти, печали. Слишком много потерь и за всю истрию в целом, и в последней войне. Официальная цифра - 500 тысяч, но по нашим данным она в 10 раз больше. Ведь цыгане до войны в большинстве своем были беспаспортные, а весь табор фашисты расстреливали без свидетелей. Золото отбирали, оно и сейчас хранится в швейцарских банках. Первые компенсации цыганам, пострадавшим в войне, фонд Взаимопонимание и примирение уже начал выплачивать.

- Этот день ведь и вас напрямую касается?

- Да, мой отец был расстрелян в войну под Харьковом, где мы тогда жили. Его увезли. И мы не знаем даже, где его могила.

- Трагическая тема. А сегодняшний рост националистических настроений вы и ваш театр на себе не ощущаете?

- Нет. Совершенно. Может, потому, что цыгане уже больше чем за пять веков (!) срослись с Россией, с русской культурой... Меня задевает другое - у нас часто спешат отождествить криминал с той или иной нацией. Наклеивают ярлык. Цыган в России может быть всего-то 1-2 процента, но если судить по репортажам нашего телевидения, вся наркоторговля сосредоточена в их руках. Я думаю, кому-то просто выгодно свалить на них какие-то преступления. Ведь они выделяются из общей массы и всегда на виду.

- А вообще вы знаете, как живут цыгане в провинции?

- Конечно. Как и все народности, по-разному. Кто-то свое дело открыл, кто-то создал ансамбль. Прорицательниц, гадальщиц теперь стало больше русских - откройте любую газету.

- А нет ли сегодня в России спада интереса к цыганскому искусству? Ритмы другие. Время более трезвое, прагматичное.

- Мне кажется, нет. Популярность по-прежнему велика. Просто телевидение, повторяю, активно продвигает только один вид развлечений. Не хочу казаться занудой, но ведь каждый день по всем программам мы видим одно и то же. Поймите, дело ведь совсем не в том, чтобы навязывать что-то - классическое искусство, или цыганскую песню, или так называемый городской романс, - а в необходимости прививки хорошего вкуса, в расширении кругозора. Ведь население надо хоть как-то образовывать, приподнимать! Особенно молодежь. А за последние годы сделано все для того, чтобы снизить планку зрительского вкуса.

- Вы уж очень мрачно смотрите на вещи. Вот Верка Сердючка голосит: Все будет хорошо! Она это знает.

- Что касается меня, то я частенько выключаю телевизор. Но дело, повторяю, не во мне.

- Но ваш внук Николай Сличенко тоже вроде участвовал в проекте Фабрика звезд?

- Да, он начинающий актер, певец, пусть пробует, ищет себя, и пусть будут фабрики. Беда, когда все сводится только к ним. Любая культура интересна разнообразием. Нельзя все пускать на самотек, мерить только рынком. А в общем, мне бы не хотелось долго говорить на эту тему. Она для меня очень болезненна. Я предпочитаю говорить о своем театре.

- Правда ли, что ваш Ромэн - единственный в мире цыганский театр?

- Я, во всяком случае, других примеров не знаю. Это действительно уникальный коллектив (сейчас в труппе 70 человек плюс гитарная группа). Вначале театр открылся в крохотном зальчике в Гнездниковском переулке. Потом мы получили это здание в гостинице Советской. А в войну театр прошел все фронты. На свои деньги построил бомбардировщик Ромэновец.Театр был бесконечно любим народом. Да и как не любить? Красавица Ляля Черная, мощный Иван Ром-Лебедев, почтенная хоровая цыганка Мария Скворцова, романтический Иван Хрусталев... Это были цыгане, еще хорошо помнившие таборную жизнь, сохранявшие особый тип пения...

- А сейчас как живете? Будущее у театра есть?

- В смысле зрителя есть. Почти всегда аншлаги. Кстати, очень много приходит молодежи. У нас ведь разные спектакли, мы - музыкально-драматический театр. В репертуаре и Лесков, и Толстой, и Мериме.

- Но современных авторов нет?

- Есть относительно современные, тот же Эдгар Эгадзе. Скоро премьера его пьесы Слепые. Мы пытаемся найти новые, современные формы. Театр не должен быть чисто этнографическим, тогда он быстро выдохнется, умрет. Но акцент все-таки у нас на традиции, я бы назвал ее романтической. За это, мне кажется, нас и любит нынешний зритель. А новую драму поставят и в других театрах.

Но, конечно, наше будущее напрямую зависит от актерских кадров. А тут сложности. Если б я в свое время, лет двадцать назад, не открыл студию на базе училища имени Гнесиных, не знаю, как бы мы сегодня жили. Конечно, к нам по-прежнему со всей России приезжает талантливая цыганская молодежь. Но это единицы. И проблемы они не решают. Средний возраст в труппе - 30-40 лет. Нужны молодые актеры, свежая кровь. И я очень рад, что в следующем году при щукинском училище будет набран курс, а в перспективе откроется студия при театре. Об этом удалось договориться и с Юрием Лужковым, и с Михаилом Швыдким. Хотя понятно, что проблем здесь немало. Это и финансирование, и поиск общежития для 25 человек.

- Цыганская молодежь предпочтет малооплачиваемое искусство коммерции? Бизнесу?

- А куда мы себя денем? Все равно кровь есть кровь. Подогревает потребность в творчестве, самовыражении. Моя семья также связана с театром: жена, внучка в труппе. Дочь занимается искусством.

- Кстати, о крови. А на исторической родине вы бывали?

- В Индии? А как же! Представьте, когда мне на пресс-конференции там сказали, что у них проживает примерно 300 миллионов цыган, я чуть со стула не упал. А принимали нас там как своих. Уж очень у нас много схожего: пластика, ритм, сам дух искусства. Даже язык близкий хинди. И это несмотря на то, что исход произошел где-то в Х веке (причины его до конца неизвестны). А в мире, кроме Индии, свыше 10 миллионов цыган. Так что в целом нас много.

- А в последние годы, кроме театра, что-то еще сердце греет?

- Да, вы знаете, это удивительное движение Романсиада, которое постепенно распространяется по стране. Ежегодный конкурс исполнителей русско-цыганского, городского романса. Он проходит в разных городах уже 8 лет. И в прошлом году при полном аншлаге заключительный концерт состоялся в Колонном зале. А вы говорите об утрате интереса! Участвуют в конкурсе совсем молодые люди, но с какими потрясающими данными! Как тонко они чувствуют романсовую природу, ее оттенки, нюансы... Кстати, наша молодая актриса Анжела Батталова получила на последнем конкурсе первую премию.

- Вы так восторженно говорите о молодежи. А вас-то самого как в театре встретили? Наверное, без интриг и зависти не обошлось?

- Нет. Меня это миновало. У нас вообще в театре особая атмосфера, она теплая, дружеская, почти семейная. Я пришел в театр в 1951 году в 16 лет, когда труппа была невероятно сильная, блестящая. И как раз, когда я показывался: что-то спел, сплясал, стихи почитал, из зала поднялся огромный человек - это был знаменитый певец, актер, талантище невозможный Сергей Шишков - и кричит: Вот, наконец, моя замена!. И уже через три месяца я стал входить в репертуар. Занял свое место. Был просто одержим сценой, согласен на любую роль. Даже стариков всех переиграл. Кроме театра, для меня ничего и не существовало.

- Вы городской цыган уже давно. А как живете без связи с природой, с цыганской волей?

- Лошадок собираю.

- Живых?

- Игрушечных. В седло сейчас сажусь редко, времени нет. Но когда получается, то с огромным удовольствием. Лошадь меня сразу чувствует, слушается. А вообще обожаю дачу, природу, а еще - возиться с внуками. Их у меня пять и одна правнучка. Видите, какой я богатый?

- То есть жизнь удалась?

- Она и сейчас идет весело. Я привык радоваться каждому дню. И не хотел бы ничего вычеркнуть в прожитой жизни, кроме войны, конечно. Всю жизнь храню благодарность к простым людям, которые меня после войны выходили, согрели. И живу их любовью ко мне. Поверьте, это так много! У меня замечательный коллектив. Я так счастлив дома, в семье. И если день прошел без шутки, жена настораживается: что со мной? В общем, не жалею, не зову, не плачу...