ЧЕ ГЕВАРА Эрнесто

Эрнесто Че Гевары нет в живых уже больше тридцати лет. Его великие современники - Джон Кеннеди и Никита Хрущев, Шарль де Голль и Мао Цзэдун - заняли свои места в учебниках всемирной истории, а Че - по-прежнему кумир. Выходят кассовые игровые и документальные фильмы о нем, издаются - и сразу становятся бестселлерами - его биографии, легендарному революционеру докомпьютерной эпохи посвящены десятки интернетовских сайтов. Прагматичный рассудочный мир стосковался по романтике. На дворе - время Че.

В нем все было неправильно. Вместо аристократического звучного имени Эрнесто Гевара де ла Серна - краткий, почти безликий псевдоним Че, даже смысла-то особого не имеющий. Просто междометие - ну, эй. Аргентинцы повторяют его через слово. А вот поди ж ты - прижился, запомнился, стал известен миру. Вместо щегольского наряда и напомаженных волос - помятая куртка, стоптанные башмаки, растрепанная шевелюра. Коренной аргентинец, а танго от вальса не мог отличить. И тем не менее именно он, а не кто-то из франтоватых сверстников пленил сердце Чинчины, дочери одного из богатейших помещиков Кордовы. Так и приходил на званые вечера в ее дом - лохматый, в потрепанной одежде, ужасая снобов-гостей. И все равно был для нее лучше всех. До поры, конечно. В конце концов проза жизни взяла свое: Чинчине хотелось спокойной, обеспеченной, комфортной жизни - нормальной жизни, одним словом. А вот для нормальной-то жизни Эрнесто как раз и не годился. Тогда, в юные годы, им владела мечта - спасти мир. Любой ценой. Вот, наверное, в чем секрет. Вот почему изнеженный, болезненный мальчик из родовитой семьи оказался революционером. А ведь в роду его матери -последний вице-король Перу, брат отца - адмирал - был аргентинским послом на Кубе, когда там партизанил его племянник. Его отец, тоже Эрнесто, говорил: "В жилах моего сына текла кровь ирландских мятежников, испанских завоевателей и аргентинских патриотов"...

Идем дальше. Революционер. В расхожем представлении - угрюмый немногословный субъект, чуждый радостям жизни. А он жил жадно, с удовольствием: взахлеб читал, любил живопись, сам рисовал акварелью, увлекался шахматами (даже совершив революцию, продолжал участвовать в любительских шахматных турнирах, а жену в шутку предупреждал: "пошел на свидание"), играл в футбол и регби, занимался планеризмом, гонял плоты по Амазонке, обожал велоспорт. Даже в газетах имя Гевары появилось в первый раз не в связи с революционными событиями, а когда он совершил на мопеде турне в четыре тысячи километров, исколесив всю Южную Америку. Потом на пару с другом, Альберто Гранадосом, Эрнесто путешествовал на дряхлом мотоцикле. Когда загнанный мотоцикл испустил дух, молодые люди продолжили путь пешком. О приключениях в Колумбии Гранадос вспоминал: "Мы прибыли в Летисию не только до предела измотанные, но и без сентаво в кармане. Наш непрезентабельный вид вызвал естественные подозрения у полиции, и вскоре мы очутились за решеткой. Нас выручила слава аргентинского футбола. Когда начальник полиции, страстный болельщик, узнал, что мы аргентинцы, он предложил нам свободу в обмен на согласие стать тренерами местной футбольной команды, которой предстояло участвовать в районном чемпионате. И когда наша команда выиграла, благодарные фанатики кожаного мяча купили нам билеты на самолет, который благополучно доставил нас в Боготу".

Но по порядку. Болезненный. 2 мая 1930 года (Тэтэ - так Эрнесто звали в детстве - было всего два года) у него случился первый приступ астмы. Врачи посоветовали сменить климат - семья, продав свою плантацию, перебралась в Кордову. Болезнь не отпускала Эрнесто всю жизнь. Даже в школу первые два года он не мог ходить - маме пришлось заниматься с ним дома. К слову сказать, с матерью Эрнесто повезло. Селия де ла Сер-на-и-де ла Льоса была женщиной незаурядной: владела несколькими языками, стала одной из первых в стране феминисток и едва ли не первой среди аргентинских женщин автолюбительницей, была невероятно начитанна. В доме была огромная библиотека, мальчик пристрастился к чтению. Обожал поэзию, сохранил эту страсть до самой смерти - в рюкзаке, найденном в Боливии после гибели Че, вместе с "Боливийским дневником" лежала тетрадь с его любимыми стихами.

Человек, который всю жизнь не мог усидеть на месте. С детства. В одиннадцать лет Тэтэ вместе с младшим братом сбежал из дома. Их нашли только через несколько дней в восьмистах (!) километрах от Росарио. В юности, уже будучи студентом медицинского факультета, Гевара завербовался на грузовое судно: семья нуждалась в деньгах. Потом - по собственному выбору - стажировался в лепрозории. Однажды судьба забросила Гевару и Гранадоса в Перу, к развалинам древнего индейского города Мачу-Пикчу, где последний император инков дал бой испанским конкистадорам. Альберто сказал Че: "Знаешь, старик, давай останемся здесь. Я женюсь на индианке из знатного инкского рода, провозглашу себя императором и стану правителем Перу, а тебя назначу премьер-министром, и мы вместе осуществим социальную революцию". Че ответил: "Ты сумасшедший, революцию без стрельбы не делают!

Окончив университет и получив диплом врача-хирурга, Эрнесто Гевара и не подумал остепениться. Можно было бы начать размеренную жизнь - профессия врача в Аргентине всегда была доходным делом, - но он... покидает родину. И оказывается в Гватемале в самый драматический для этой страны момент. В результате первых свободных выборов к власти в республике пришло правительство умеренно-реформаторского толка. В июне 1954 года президент Дуайт Эйзенхауэр организовал военную интервенцию против Гватемалы. Именно тогда Гевара утверждается в мысли: революцию без стрельбы не делают. Из всех рецептов избавления от социального неравенства Эрнесто избирает марксизм, но не рационально-догматический, а романтически-идеализированный.

После Гватемалы Эрнесто оказался в Мехико, работал книготорговцем, уличным фотографом, врачом. И вот тут его жизнь круто изменилась - он познакомился с братьями Кастро. После неудачного штурма казармы "Монкада" 26 июля 1953 Кастро эмигрировали в Мексику. Здесь они разрабатывали план свержения диктатуры Фульхенсио Батисты. В тренировочном лагере под Мехико Эрнесто изучал военное дело. Полиция арестовала будущего повстанца. Единственным документом, найденным у Че, оказалась неизвестно как попавшая в карман справка о посещений курсов... русского языка.

Выбравшись из тюрьмы, Че едва не опоздал на борт "Гранмы". Среди примерно ста повстанцев Эрнесто был единственным иностранцем. После недельного плавания яхта пришвартовалась у юго-восточной оконечности Кубы, но в момент высадки десант встретила засада. Часть повстанцев была убита, кого-то взяли в плен, Че ранили. Оставшиеся укрылись в лесистых горах Сьерра-Маэстры и начали 25-месячную борьбу.

Все это время родители Эрнесто почти не получали от него вестей. И вдруг - радость. Около полуночи 31 декабря 1958 года (на следующий день на Кубе победила революция) в дверь их дома в Буэнос-Айресе постучали. Открыв дверь, отец Эрнесто не увидел никого, зато на пороге лежал конверт. Весточка от сына! "Дорогие старики! Самочувствие отличное. Израсходовал две, осталось пять. Однако уповайте, чтобы бог был аргентинцем. Крепко обнимаю вас всех, Тэтэ". Гевара часто повторял, что у него, как у кошки, семь жизней. Слова "израсходовал две, осталось пять" означали, что Эрнесто был дважды ранен. Кто принес письмо, семья Гевары так никогда и не узнала. А через неделю, когда Гавана уже была в руках повстанцев, с Кубы прибыл самолет за семьей Че.

Через несколько дней после победы Че посетил Сальвадор Альенде. Будущий президент Чили оказался в Гаване проездом. Об этой встрече Альенде рассказывал: "В большом помещении, приспособленном под спальню, где всюду виднелись книги, на походной раскладушке лежал голый по пояс человек в зелено-оливковых штанах, с пронзительным взглядом и ингалятором в руке. Жестом он просил меня подождать, пока справится с сильным приступом астмы. В течение нескольких минут я наблюдал за ним и видел лихорадочный блеск его глаз. Передо мной лежал, скошенный жестоким недугом, один из великих борцов Америки. Он без рисовки мне сказал, что на всем протяжении повстанческой войны астма не давала ему покоя".

Но повстанческая война закончилась. Наступили будни. Че - министр промышленности, руководитель комиссии по планированию, главный банкир. Его размашистая подпись из двух букв появляется на денежных купюрах. Он изучает высшую математику, пишет работу о теории и практике революции, в которой излагает теорию "партизанского очага": горстка революционеров, в основном из слоев образованной молодежи, уходит в горы, начинает вооруженную борьбу, привлекает на свою сторону крестьян, создает повстанческую армию и свергает антинародный режим

Кубинская революция нуждалась в международном признании, и Че возглавляет важные дипломатические миссии. В августе 1961 года он участвовал в межамериканском экономическом совещании на модном уругвайском курорте Пунта-дель-Эсте. Там была озвучена предложенная президентом Джоном Кеннеди программа "Союз ради прогресса". Куба в блокаде, правители латиноамериканских стран в обмен на экономическую помощь разрывают отношения с "островом Свободы". Советскому посольству в Уругвае из Москвы предписали оказать содействие миссии Че.

После окончания его лекции в Монтевидео на слушателей обрушилась полиция. Грянул выстрел, и на мостовую упал сраженный пулей профессор. Профессора убивать не собирались - пуля предназначалась Че.

Че первым из выдающихся деятелей кубинской революции приехал в Москву. Сохранились фотографии. Упакованный в шапку-ушанку Че на трибуне Мавзолея 7 ноября. Он искренне симпатизировал нашей стране и, может быть, поэтому был обеспокоен инициативой Хрущева "запустить американцам в штаны ежа", разместив на Кубе советские ракеты.

Министр промышленности, банкир, дипломат... А в душе Че всегда оставался революционером - безоглядно верил в эффект "партизанского очага", в то, что Сьерра-Маэстру можно повторить в других странах "третьего мира". Восемь месяцев воевал он в Конго ради спасения режима преемника Лумумбы. Используя Танзанию как тыловую базу, Че возглавил отряд из чернокожих кубинцев. Найти общий язык с конголезцами ему не удалось: они стреляли из автоматов с закрытыми глазами.

Поражение в Конго излечило Че от иллюзий о "революционном потенциале Африки". Оставалась "беременная революцией" Латинская Америка, ее слабейшее звено - обездоленная, отрезанная от внешнего мира Боливия, пережившая за недолгую историю независимости около двухсот путчей.

Че торопится: США стремительно берут реванш за победу кубинской революции. В 1964 году в Бразилии на двадцать с лишним лет воцарился военный режим. А как говорил Никсон, "по тому пути, по которому пойдет Бразилия, пойдет весь континент". Континент явно дрейфовал вправо. Еще через год президент Линдон Джонсон организовал интервенцию против Доминиканской Республики. Созданием нового "партизанского очага" Че Гевара надеялся отвлечь внимание США от Кубы.

В марте 1965 года Че Гевара вернулся на Кубу после трехмесячного отсутствия. И с тех пор... больше на публике не появлялся. Журналисты терялись в догадках: арестован? болен? бежал? убит? В апреле мать Эрнесто получила письмо. Сын сообщал, что собирается уйти от государственной деятельности и поселиться где-то в глуши.

Вскоре после исчезновения Че Фидель в узком кругу оглашает его письмо: "Я официально отказываюсь от своего поста в руководстве партии, от своего поста министра, от звания команданте, от моего кубинского гражданства. Официально меня ничто больше не связывает с Кубой, кроме лишь связей другого рода, от которых нельзя отказаться так, как я отказываюсь от своих постов"

Вот фрагменты письма, которое он оставил "дорогим старикам", своим родителям:
"...Я вновь чувствую своими пятками ребра Росинанта, снова, облачившись в доспехи, я пускаюсь в путь.
...Многие назовут меня искателем приключений, и это так. Но только я искатель приключений особого рода, из той породы, что рискуют своей шкурой, дабы доказать свою правоту.
Может быть, я пытаюсь сделать это в последний раз. Я не ищу такого конца, но он возможен... И если так случится, примите мое последнее объятие.
Я любил Вас крепко, только не умел выразить свою любовь. Я слишком прямолинеен в своих действиях и думаю, что иногда меня не понимали. К тому же было нелегко меня понять, но на этот раз - верьте мне. Итак, решимость, которую я совершенствовал с увлечением артиста, заставит действовать хилые ноги и уставшие легкие. Я добьюсь своего.
Вспоминайте иногда этого скромного кондотьера XX века...
Крепко обнимает Вас Ваш блудный и неисправимый сын
Эрнесто"

А вот письмо детям:
"Дорогие Ильдита, Алеидита, Камило, Селия и Эрнесто! Если когда-нибудь вы прочтете это письмо, значит, меня не будет среди вас.
Вы мало что вспомните обо мне, а малыши не вспомнят ничего.
Ваш отец был человеком, который действовал согласно своим взглядам и, несомненно, жил согласно своим убеждениям.
Растите хорошими революционерами. Учитесь много, чтобы овладеть техникой, которая позволяет властвовать над природой. Помните, что самое главное - это революция и каждый из нас в отдельности ничего не значит
И главное, будьте всегда способными самым глубоким образом почувствовать любую несправедливость, совершаемую где бы то ни было в мире. Это самая прекрасная черта революционера.
До свидания, детки, я надеюсь еще вас увидеть.
Папа шлет вам большущий поцелуй и крепко обнимает вас".

Надежда не сбылась. Он их больше не увидел. Эти письма были последней весточкой.

Через полтора года после исчезновения Че окажется в Боливии во главе разноплеменного отряда из сорока человек: примерно с такой же "команды" начиналась герилья на Кубе. Но второй Сьерра-Маэстре состояться было не суждено. Крестьяне-индейцы ко всем белым - а уж к иностранцам тем более - относились как к чужакам. Вопреки ожиданиям не оказала помощи местная компартия, неизменно выполнявшая идеологический заказ Москвы. А Москве не нужна была еще одна совершаемая в нарушение кремлевских святцев (без участия гегемона-пролетариата) революция.

Все одиннадцать месяцев пребывания Че в Боливии его деморализованный отряд преследовали неудачи. Петляя, повстанцы тщетно пытались уйти от натренированных американцами рейнджеров. Президент Джонсон дал добро на операцию "Синтия" - ликвидацию Че и его отряда. За сутки до развязки "Нью-Йорк тайме" опубликовала корреспонденцию под заголовком "Последний бой Че". 8 октября 1967 года Че попал в западню в ущелье Эль-Юро на юго-востоке Боливии. Истощенный, он еле двигался, давно не было лекарства от астмы, его трясла малярия, мучили желудочные боли. Че оказался в одиночестве, его карабин был разбит, сам он ранен. Легендарный партизан попал в плен.


В близлежащем селе его заперли в хибару, именуемую школой. На появление высоких военных чинов Че никак не отреагировал. Его последний разговор - с молодой учительницей Хулией Кортес. На классной доске было написано мелом по-испански: "Я уже умею читать". Че сказал, улыбаясь: "Слово "читать" написано с ударением. Это ошибка!" 9 октября примерно в 13.30 унтер-офицер Ма-рио Теран из автоматической винтовки М-2 застрелил Че. В доказательство, что ненавистный Че погиб, его тело выставили на всеобщее обозрение. Индейцам Че напоминал Христа, и они, как амулеты, срезали пряди его волос. По указанию боливийского военного руководства и резидентуры ЦРУ с лица Че сняли восковую маску, отрубили кисти рук для идентификации отпечатков пальцев. Позже доброхот переправит на Кубу заспиртованные кисти рук Че и они станут предметом поклонения.

Только почти через три десятилетия убийцы Че раскрыли правду о месте его захоронения. 11 октября тела Че и шестерых его соратников погребли в братской могиле, сровняли ее с землей и залили асфальтом на взлетно-посадочной полосе аэродрома в окрестностях поселка Валье-гранде. Позже, когда останки павших партизан доставят в Гавану, скелет с биркой "Е-2" опознают как останки Че.

Торжественные похороны Че состоялись в канун открытия V съезда Компартии Кубы. Был объявлен недельный траур. Обелиски, мемориальные доски, плакаты с девизом Че: "Всегда до победы!" Сотни тысяч кубинцев прошли в молчании мимо семи контейнеров из полированного дерева.

Партизан похоронили в трехстах километрах к востоку от Гаваны, в центре провинции Лас-Вильяс городе Санта-Клара, где Че одержал свою самую блистательную победу.

А 17 октября 1997 года останки Че перевезли в мавзолей, устроенный в основании памятника, воздвигнутого к двадцатой годовщине его гибели. Среди многочисленных участников траурной церемонии - вдова французского президента Франсуа Миттерана, земляк Че прославленный форвард Диего Марадона. Отданы высшие военные почести, у места захоронения Фидель Кастро зажег вечный огонь. Кажется, поставлена точка в судьбе человека-легенды.

...Эрнесто Че Гевары нет в живых уже больше тридцати лет. Его великие современники - Джон Кеннеди и Никита Хрущев, Шарль де Голль и Мао Цзэдун - заняли свои места в учебниках всемирной истории, а Че - по-прежнему кумир. Время Че продолжается.