КЛИВЛЕНД Гровер

1837-1908
Стивен Гровер Кливленд родился 18 марта 1837 года в Калдуелле Нью-Джерси, был пятым ребенком в семье пастора-пресвитера и вырос в штате Нью-Йорк. В 1855 году стал учеником в одной адвокатской конторе в Буффало, где был одновременно и подсобным рабочим. Упорным трудом приобрел обширные юридические знания и уже в 22 года стал адвокатом. Недостаток интеллектуального блеска и спонтанности компенсировал основательным изучением дел. Отсутствие красноречия перед судом заменял тщательной подготовкой своей аргументации и блестящей памятью. Он стал солидным и уважаемым адвокатом с большим доходом. Долгое время "Большой Стив" оставался самодовольным провинциалом и закоренелым холостяком, который ограниченное свободное время проводил с друзьями за виски и покером, на охоте и рыбалке. Он редко покидал свой маленький город, не читал ни романов, ни поэзии и был невысокого мнения о музыке и других достижениях культуры.

У Кливленда мало что осталось от пресвитерианской набожности семьи, но его жизнь и политическая работа определялись непреложными принципами. В первую очередь он был верным поборником индивидуализма и противником слишком сильного правительства. Восхищался преуспевающими промышленниками или банкирами и мало думал о судьбе бедных. Его ограниченные интеллектуальные способности, отсутствие абстрактного мышления и профессиональный успех исключали какие-либо сомнения в себе. Раз приобретенные знания оставались бесспорными, любая критика или противопоставление казались неприемлемыми и глупыми. Его внутренняя простота и железная рабочая дисциплина способствовали большим политическим успехам, но он всегда упускал из виду общественные реальности и из-за этого терял одобрение избирателей.

Политическая карьера Кливленда началась с поста бургомистра в Буффало, которого он добился с помощью антикоррупционной кампании. Его девиз: "Государственная служба - государственная ответственность" стал лейтмотивом дальнейшей политической карьеры. Репутация честного сторонника реформ, который вскрывает факты коррупции и бесхозяйственности и таким образом сохраняет деньги налогоплательщиков, уже год спустя сделала его кандидатом от демократической партии на предстоящие выборы губернатора Нью-Йорка. Победу на выборах он одержал с той же программой, что и в Буффало: честность, экономия и применение испытанных деловых принципов в работе правительства. И здесь он сумел убедить, потому что не побоялся выступить против коррумпированного господства Тэмени Холл, штаба демократической партии в Нью-Йорке. Вскоре он завоевал национальное признание, поэтому выдвинул свою кандидатуру на выборы президента 1884 года. Кливленд представлял большое количество избирателей Нью-Йорка, был в хороших отношениях с другими региональными партийными организациями и вписывался в общую атмосферу реформ. В кратчайший срок прошел путь от политического "никто" до кандидата на высший правительственный пост.

Предвыборная борьба 1884 года стала для него тяжелым испытанием. Она была самой грязной в американской истории. В то время как демократы старались представить кандидата республиканцев Джеймса Блейна образцом коррумпированного партийного бонзы, республиканцы поставили под сомнение нравственность Кливленда. Десять лет назад он признался в отцовстве ребенка, которого он, после того, как мать психически заболела, отдал приемным родителям. Так как отцовство не было установлено однозначно, то он считал, что выполнил свою задачу. Республиканские стратеги предвыборной борьбы обвинили Кливленда в сексуальном распутстве и в том, что он отделался от матери и ребенка, жертв его развращенной жажды к наслаждениям, и бросил их на произвол судьбы. Отражая эти обвинения, Кливленд показал все свое политическое умение. В ответ на нападки он пошел в атаку, признал отцовство, описал обстоятельства и скоро лишил вопрос его сенсационного характера. Среди общественности возникли голоса, которые прощали его сексуальные эскапады как допустимые, свойственные человеку грехи и подчеркивали его бескорыстие, ответственные действия по отношению к матери и ребенку. Портрет честного, упорно работающего доверенного лица общественных интересов был дополнен чертами простого, небезгрешного человека, отвечающего за последствия своих грехов. Кливленд победил на выборах с крохотным преимуществом в 0,2 процента голосов избирателей, но с более подходящим большинством в выборной коллегии. Впервые с гражданской войны президентом вновь был избран демократ. Примирение между республиканским Севером и демократическим Югом, казалось, сделало решительный шаг вперед.

Главными темами его первого президентства были валютная политика, пошлинные реформы и продолжение реформ в правительстве и государственной службе, за которые он взялся с помощью своих испытанных принципов. В отличие от Артура работал ежедневно с утра до вечера и часто спал по четыре или пять часов. Он, как и раньше в адвокатской практике, запутывался в деталях, слишком углублялся в материалы даже самых маленьких проектов законов и с трудом распределял задачи. От этого страдала и светская жизнь в Белом доме. Кливленд ненавидел приемы, потому что они крали его драгоценное время, и не придавал значения презентации своей малопривлекательной внешности. "Дядя Джамбоу", как его называли племянники, весил все-таки больше 280 фунтов.

После двух лет президентства он неожиданно женился в возрасте 49 лет на своей 21-летней подопечной Франсес Фолсом. Несмотря на все злобные слухи о неравном браке, он оказался счастливым. Молодая первая леди выполняла представительские обязанности с большим тактом и шармом. Однако Кливленд не собирался сохранять пышность своего предшественника. В Белом доме он педантично соблюдал бережливость, платил из своего кармана за сено для своих лошадей, приказал пересыпать нафталином президентскую яхту, сам лично проверял ежемесячные расходы, оставаясь верным представлению об ответственности своей должности. Он всеми силами пытался сдерживать раздачу Доходных мест и исключить влияние местных политических знаменитостей на ведомства. Но был вынужден отказаться от попыток радикальных реформ. Для обеспечения поддержки своей партии и в дальнейшем он допустил, чтобы многие освободившиеся посты государственной службы были, как и прежде, заняты демократическими, хотя и необязательно квалифицированными, претендентами.

Несмотря на неприязнь к сильному правительству, он находил роль президента слишком слабой и старался уменьшить неравенство между исполнительной властью и Конгрессом. В принципиальном конфликте с сенатом добился, чтобы закон о пребывании в должности, который давал Конгрессу право контроля над увольнениями чиновников президентом, был отменен в марте 1887 года. Кливленд проявлял все больше собственной инициативы, чтобы достичь политических целей. За время пребывания в должности президента он 304 раза наложил вето, т. е. чаще, чем все его предшественники вместе взятые. Он больше не ждал, когда проекты законов Конгресса окажутся на его письменном столе, а сам требовал от законодательных органов новые законы. Эта активная позиция была недалека от практики современных президентов регулярно брать инициативу в свои руки в законодательстве.

Двумя большими финансово-политическими вопросами его президентства являлись серебряный стандарт и вопрос пошлин. Мощно развивающаяся экономика страдала от острого недостатка денег, поэтому наряду с золотым долларом был введен серебряный, стоимостью на 20 процентов ниже. Следствием этого явились частное накопительство золотых долларов и постоянное уменьшение золотого резерва союза. В качестве меры против подрыва валюты Кливленд потребовал отмены серебряного доллара, но потерпел неудачу в Конгрессе. Мощные силы, особенно с аграрного Юга и Среднего Запада США, желали инфляционной денежной политики посредством полного разрешения серебряного доллара, чтобы устранить хронический недостаток денег и сверхдолги в фермерском хозяйстве. Они упрекали Кливленда в том, что он, с одной стороны, сопротивляется любому обесцениванию доллара, а с другой - не предлагает альтернативной финансовой политики, которая могла бы противодействовать продолжающемуся кризису в аграрном секторе.

В вопросе покровительственных пошлин Кливленд пытался склонить Конгресс к снижению тарифов. Пошлины были значительным источником доходов для федерального правительства. Одновременно они обеспечивали большей части американской промышленности защиту от более дешевой иностранной конкуренции. Кливленд был против высоких пошлин по трем причинам. Во-первых, правительство получило слишком много денег, федеральный бюджет - что сегодня немыслимо - толкал перед собой явный излишек, вследствие чего хозяйственный оборот лишился важного инвестиционного капитала. Во-вторых, Кливленд видел в пошлинах "скрытое, несправедливое и ненужное налогообложение" американских потребителей в пользу промышленности. Так же Кливленд возмущался прибылью, которую промышленность получала от высоких пошлин. Так как отечественные продукты продавались чуть ниже цены импортных, то предприниматели примерно сумму пошлинного тарифа клали себе в карман. Эти завышенные прибыли, как и усиливающееся из-за отсутствия конкуренции монопольное положение некоторых концернов, были прямым результатом правительственных мероприятий. Здесь существовало явное нарушение принципов справедливости Кливленда. Тем решительнее требовал он в раз личных обращениях к Конгрессу понижения протекционистских пошлин на готовые продукты и частичной отмены протекционистских пошлин на сырье.

Кливленд сделал вопрос пошлин главной темой своей предвыборной кампании 1888 года. Демократическая партия хотела требованием пошлинной реформы завоевать избирателей с низкими доходами, а также зависимые от дешевого сырья отрасли промышленности. Республиканцы же без компромиссов придерживались протекционизма и подогревали страх перед наводнением рынка дешевыми импортными продуктами, следующей из этого безработицей и экономическим крахом. Их кандидат Бенджамин Гаррисон, в противоположность Кливленду искусный оратор, обещал более высокие пошлины для защиты промышленности и рабочих мест, здоровую валюту и лучшее снабжение для большой группы избирателей, ветеранов гражданской войны. Его самого сильно поддерживали промышленность и банки, в то время как он упрекал Кливленда в том, что тот имеет в виду только денежные интересы банков в Лондоне и на Уолл-Стрит.

Кливленду нечего было противопоставить эмоциональной и националистической кампании республиканцев. Он считал ниже собственного достоинства активно вмешиваться в предвыборную борьбу и полагал, что может отказаться от поддержки местных партийных машин. К его большому удивлению, он потерпел поражение и разочарованно занялся личной жизнью. Странным образом он получил преимущество в 0,7 процента голосов избирателей, но Гаррисон обогнал его в выборной коллегии, получив 233 голоса к 168 против, так как завоевал самые густонаселенные штаты.

После разочарования 1888 года Кливленд сначала решил полностью сконцентрироваться на своих финансовых интересах. При поддержке различных финансистов он с успехом действовал на Уолл-Стрите. Но Гаррисон ежедневно усиливал его убежденность в том, что сам он гораздо больше подходит для должности президента.

Наконец он решился выставить свою кандидатуру, чтобы спасти нацию от республиканской бесхозяйственности и коррупции, а также от серебряной валюты. Он бесспорно научился на ошибках последних выборов, так как в этот раз речами, письмами и газетной кампанией тщательно зарабатывал себе поддержку различных фракций партии. Благодаря концентрированным акциям своей предвыборной кампании он уже в первом туре конвента в Чикаго в 1892 году был избран кандидатом. Кливленд воспринял выдвижение как личное искупление. Чтобы завершить триумф, был, наконец, готов вести предвыборную борьбу. Он ограничился несколькими речами, зато писал многочисленные открытые письма. Ловко избегал темы серебра, о которой в партии существовали различные мнения, и на первый план ставил пошлинный тариф. Подверг нападкам тариф Мак-Кинли как классовое законодательство, но смог одновременно отмежеваться от радикальных противников любого протекционизма как умеренный реформатор. По отношению к южным штатам не скрывал своей неприязни к законам, которые предоставили бы избирательное право черному населению. В Нью-Йорке добился осторожного примирения с местной партийной организацией (машиной).

Кливленд одержал блестящую победу, но его второй срок был менее успешным, чем этого ожидали. Он был омрачен самым крупным экономическим кризисом предыдущей американской истории. В период с 1893 по 1897 г. закрылись 600 банков и более 15 000 предприятий обанкротились. Безработица возросла до 20%. Особенно пострадали Юг и Запад. В результате быстрого падения цен на сельскохозяйственные продукты фермеры все глубже влезали в долги и многие потеряли свою собственность.

Причины депрессии заключались не только в американской экономике. Международный финансовый рынок был потрясен рядом банкротств, последствия которых децентрализованно организованная американская банковская система не могла амортизировать. Сверхпредложение сельскохозяйственных продуктов сбросило в бездну продажные цены американских фермеров, и без того работавших на границе рентабельности. Промышленность развила в некоторых областях сверхмощности. Однако как главный фактор экономического кризиса в Соединенных Штатах рассматривалась денежная политика федерального правительства. В то время как президент вину за упадок перекладывал на постоянное уменьшение золотого запаса и требовал отмены закона Шермана о серебре, защитники фермерского населения требовали еще большей концентрации на серебре как на валютной основе. Они обвиняли банкиров Уолл-Стрита и их мнимого союзника Гровера Кливленда в том, что те из корыстолюбия преследуют ограничительную денежную политику с искусственно завышенными кредитами и низкими ценами. Между тем золотой запас снизился до 65 миллионов долларов, значительно ниже границы в 100 миллионов долларов, которую финансовые эксперты рассматривали как минимальную сумму. Высоким выплатам пенсий противостояли снижающиеся пошлинные доходы, так как новые экстремально высокие тарифы давили на импорт. Кливленд продолжал твердо настаивать на стабилизации золотого резерва и на отмене закона Шермана.



Прежде чем Конгресс собрался 7 августа 1893 года на чрезвычайную сессию, Кливленд оперировался по поводу рака, операцию провели на яхте недалеко от Нью-Йорка при строгом соблюдении тайны. У Кливленда была удалена большая часть неба и заменена резиновым протезом. Он старался скрыть боль и тяжесть болезни, так как опасался, что больной президент может вызвать кризис недоверия на Уолл-Стрите. Только в 1917 году общественность узнала о болезни. Не прошло и двадцати дней после операции, как Кливленд вернулся назад в Вашингтон и вновь вступил в борьбу против серебряного стандарта. Президент подверг сначала целенаправленному нажиму депутатов и сенаторов, задержав раздачу покровительствуемых постов в соответствующих округах или штатах. Таким способом Кливленд сумел сделать то, чего никто не ожидал: полностью отменил закон. Однако своей настойчивостью и угрозами в Конгрессе он создал себе многочисленных врагов, которые позже усложняли ему конфликт по вопросу пошлинного тарифа. Вопреки всем надеждам желаемой компенсации золотого запаса не наступило. Кливленд приказал подписаться на три государственных заема, но только один заем, выторгованный с частным банком Моргана, обеспечивший магнату высокие прибыли и за который Кливленда заклеймили как лакея Уолл-Стрита, поднял золотой запас в 1896 году над магической границей в 100 миллионов долларов. Зато федеральное правительство имело общую задолженность на сумму 262 миллиона долларов.

Вопреки всем усилиям, депрессия продолжалась. Чтобы снова поставить экономику на ноги, Кливленд хотел осуществить вторую большую цель своей администрации, реформу таможенных тарифов. Правда, были теоретики, которые доказывали, что снижение тарифов необходимо, чтобы освоить новые рынки для экспорта и таким путем снизить перепроизводство в собственной стране. Но для Кливленда, как и прежде, на первом плане стояли внутриполитические соображения, особенно величина цен потребителей. Он требовал отмены таможенных пошлин на сырье и осторожного снижения защитных пошлин на готовые продукты. Но потерпел неудачу из-за региональных экономических интересов, которые господствовали в сенате. Его оружие, право назначения на должность, затупилось в битве с серебром. И без того его в, выступление в защиту потребительских прав граждан звучало неубедительно в силу его тесной связи с финансовым миром Нью-Йорка. В конце стояла таможенная реформа, которая принесла лишь незначительное снижение тарифов. С одной стороны, Кливленд недооценил влияние экономических лобби на сенат, с другой, слишком много энергии истратил на вопрос серебра. При подавлении стачки в Пульмане в 1894 году выяснилось, насколько мало он разбирался в действительном положении рабочих и в случае сомнения применял власть федерального правительства в интересах владельцев капитала. Сочувствие президента к интересам рабочего населения находило свою границу там, где затрагивались права собственности предпринимателей. Тогда он должен был вмешаться, потому что одной из важнейших задач федерального правительства считал защиту собственности и создание тем самым предпосылки для дальнейшего роста и приумножения всеобщего благосостояния. После того, как головной союз железнодорожных компаний призвал федеральное правительство прекратить стачку, генеральный адвокат Ричард Одни, бывший до этого долгое время адвокатом при железной дороге, добился федерально-судебного запрета ограничений железнодорожного сообщения между штатами. Одни сделал это в сотрудничестве с железнодорожными компаниями сознательно, чтобы спровоцировать бастующих к насилию. Вопреки резкому протесту губернатора Иллинойса Кливленд применил в Чикаго федеральные войска против бастующих рабочих и сочувствующих безработных. В последующих волнениях было убито семь человек, 70 профсоюзных лидеров арестовано и предано суду.

Внешняя политика играла для президента второстепенную роль. В стране появились первые призывы к великодержавной политике, но Кливленд не верил, что правительство должно заботиться об экономической экспансии Соединенных Штатов и освоении новых рынков. Он был против аннексий или колоний и только желал, чтобы другие нации уважали суверенитет Соединенных Штатов. Некоторые события во время его президентства, однако, уже указывали внешнеполитические зоны интересов и очаги конфликтов будущих администраций.

Еще во время первой администрации Кливленда различными путями возникали столкновения с канадским соседом из-за права на рыболовство и охоту на тюленей. Более крупный международный конфликт разразился по поводу суверенитета Самоа на юге Тихого океана. Германская империя стремилась к господству в этом регионе, чему хотели воспрепятствовать Великобритания и Соединенные Штаты. После того, как перед Самоа разместили военные корабли всех сторон, недалеко было до кризиса. Но незадолго до выборов договорились о совместном протекторате, который существовал до 1899 года. Другой критической точкой были Гавайи, где американский консул в 1893 году самовольно поддержал мятеж белых, в основном американских плантаторов, против правящего короля. Кливленд отстранился от переворота и отклонил требуемую аннексию. Но решение предоставил Конгрессу, который отказался от включения островов в союз, однако признал суверенитет правительства путчистов. Таким образом, возможность приема группы островов сохранялась открытой.

Администрация Кливленда мало интересовалась Латинской Америкой, и то почти исключительно в связи с вопросами торговли. Но во время второй администрации произошло самое значительное внешнеполитическое событие тех лет, кризис в Венесуэле в 1895-96 гг., в котором Кливленд в первый и последний раз энергично преследовал ясную политическую цель. Венесуэла и Великобритания спорили о проведении границы с Британской Гайаной по реке Ориноко. Ситуация стала особенно критической, когда там были открыты месторождения золота, и оба правительства прервали дипломатические отношения. Кливленд опасался войны между двумя странами, которая могла бы привести к расширению британских колониальных владений в Латинской Америке и ослаблению "Доктрины Монро". 20 июля 1895 года президент призвал Великобританию к принятию арбитражного решения при американском участии. Он обосновал свое требование тем, что "Соединенные Штаты сегодня практически независимы на континенте и что их воля является законом". Нельзя терпеть подрыв этой позиции европейской силой. Премьер-министр лорд Сейлсбери был явно разозлен дерзостью американцев и ответил только через четыре месяца. Он поучал Кливленда, что "Доктрина Монро" ни в коем случае не является частью международного права. Это оскорбило служебную честь президента, и он созвал Конгресс, что вызвало резкую националистическую реакцию у американской общественности, требовавшей даже войны против Великобритании. В Лондоне не хотели ввязываться в еще один ненужный конфликт с США из-за какой-то области в джунглях наряду с актуальными столкновениями с европейскими державами и другими трудностями в империи. Поэтому в ноябре 1896 года было подписано соответствующее арбитражное соглашение с Соединенными Штатами.

Кливленду приписывали прежде всего то, что он такой политикой хотел якобы продвинуть вперед экспансию американских экономических интересов в Латинской Америке. Однако нет доказательств тому, что его внешняя политика выходила за рамки принципиальной защиты "Доктрины Монро" и преследовала какую-либо определенную цель. Политика Кливленда была выражением идеологического национализма и не являлась составной частью большой великодержавной концепции. Своей политикой он лишь напомнил населению о "Доктрине Монро" и создал аргументированную основу для будущих экспансионистских намерений в Латинской Америке.

Несмотря на успешные атаки против британцев, базис Кливленда внутри партии уменьшался. Он снова потерял контакт с партией, потому что, с одной стороны, ждал слепой лояльности по отношению к президенту, а с другой - считал ниже своего служебного достоинства искать поддержку путем политических компромиссов и учета обстоятельств. Растущая враждебность в Конгрессе делала его еще более упрямым и одиноким. В то время как сам он считал себя последним знаменосцем истинных демократов, партия уже не поддерживала его.

Недовольство лидеров партии нашло свое выражение в выдвижении Уильяма Дженнингса Брайана, который представлял полную противоположность Кливленду. Он был энергичным, одаренным оратором, стройным и здоровым, неподкупным и героем "маленького человека" с Запада. Вопрос о золотом и серебряном стандарте он представил как борьбу между холодными, эгоистичными интересами богатых, господствовавших в правительстве, и массой честно работающих американцев, которые распяты на золотом кресте. Но это выдвижение означало окончательное поражение и конец старой демократической партии. Республиканец Уильям Мак-Кинли победил на выборах и мог опираться на республиканское большинство в Конгреесе. Демократическая партия, расколотая на региональные фракции и руководимая блестящими, но противоречивыми кандидатами, зашла в политический тупик и потеряла все шансы на большинство. За исключением успеха на выборах Вудро Вильсона, демократы лишь 36 лет спустя снова смогли определять политические события.

После инаугурации президента Мак-Кинли Кливленд ушел в частную жизнь. Он жил со своей семьей в Принстоне, где как попечитель университета поддерживал тесный контакт с Вудро Вильсоном, будущим президентом. Но как председатель союзной организации страховых компаний и прежде всего как публицист Кливленд продолжал участвовать в общественной жизни. Когда он умер 24 июня 1908 года в Принстоне, то уже снова пользовался большим уважением населения.

Источник: Peoples.ru