ЮРКЕВИЧ Памфил Данилович

16/28.2.1827 - 4/16.10.1874

Общая информация Преподавал философию в Киевской Духовной Академии /с 1851/, проф. Моск. ун-та /с 1861/, в 1869-1873 - декан историко-филологического факультета Моск.ун-та. Развил учение о сердце как нравственном источнике душевной деятельности человека. Выступал против новоевропейского рационализма с позиций, близких славянофильской идее цельного духа. Предвоcхитил отдельные идеи религиозной и экзистенциалистской мысли начала XXв, "конкретного идеализма" Вл.Соловьева. Критиковал учения Сеченова и Чернышевского.

Характеристика воззрений "Прочное основание для борьбы с материализмом дали, наконец, работы Владимира Соловьева, Льва Лопатина, Н. Страхова, Ю. Самарина, Юркевича и других".(Лосев А.Ф. Русская философия. Свердловск, 1991. С. 91)

Учение Философия
'По мере того как философия сводит идеальные моменты, познанные в явлениях мира, к единству начала, она оставляет ту прочную область частных исследований, где лишь на каждом шагу поддерживается воззрением, знание - привычкою, она поднимается на высоту целостного миросозерцания, куда воззрения и опыты доходят только в целом и общем, только в неопределенных и общих очертаниях. Тщетно подавали бы философии добрый совет не подниматься на эту метафизическую высоту безусловной Божественной идеи. Как ни охотно она выслушивает подобные советы, как ни тщательно ищет она опоры в области опытов посредственных или непосредственных, ближайших или отдаленнейших, во всяком случае она не может заключиться в границах частичного исследования и изъяснения определенного круга явлений, потому что только на высоте общего и целостного миросозерцания философия становится в уровень с обыкновенным человеческим сознанием, которое так неотразимо направлено к вечному и Божественному. Если на этой высоте недоступна для философии достоверность знания математического, которою, впрочем, не обладает и самая положительная наука, как только она говорит о живой действительности, то взамен этого знание поддерживается здесь уверенностию, которая рождается непосредственно из нравственных, эстетических и религиозных стремлений и потребностей человеческого духа, или знание встречается здесь с верою, которая в истории науки есть деятель более сильный, более энергический и более существенный, нежели сколько воображает себе исключительная эмпирия. Из последних замечаний, однако ж, можно заключить, что философия, как целостное миросозерцание, есть дело не человека, а человечества, которое никогда не живет отвлеченным или чисто логическим сознанием, но раскрывает свою духовную жизнь во всей полноте и целостности ее моментов'.
(Юркевич П. Д. Философские произведения. М., 1990. С. 67-68).
Сердце
'Сердце есть хранитель и носитель всех телесных сил человека. Так, Давид выражает истощание телесных сил от тяжких страданий словами: сердце мое остави мя (Пс. 39, 13); сердце мое смятеся, остави мя сила моя (37, 11)'.
(Там же. С. 69).
'Сердце есть средоточие душевной и духовной жизни человека. Так, в сердце зачинается и рождается решимость человека на такие или другие поступки; в нем возникают многообразные преднамерения и желания; оно есть седалище воли и ее хотений'.
(Там же. С. 69).
Сердце есть седалище всех познавательных действий души. Размышление есть предложенiе сердца (Притч. 16, 1), усоветование сердца: и усовъетова сердце мое во мнъ (Неем. 5, 7).
(Там же. С. 70).
'Сердце есть средоточие многообразных душевных чувствований, волнений и страстей. Сердцу усвояются все степени радости, от благодушия (Ис. 65, 14) до восторга и ликования перед лицом Бога (Пс. 83, 3. Деян. 2, 46); все степени скорбей, от печального настроения - когда припадшая страсть въ тълеси сердце оскорбляетъ и когда печаль мужу вредитъ сердце (Притч. 25, 20-21), - до сокрушающего горя, когда человек вопiет въ болъзни сердца своего (Ис. 65, 14) и когда он чувствует, что возмятеся сердце его и отторжеся отъ мъста своего (Иов. 37, 1); все степени вражды, от ревнования и горькой зависти (Притч. 23, 17. Иак. 3, 14) до ярости, в которой человек скрежещет зубами своими (Деян. 7, 54) и от которой сердце его разгорается местию (Втор. 19, 6); все степени недовольства, от беспокойства, когда сердце смущаетъ человека (Притч. 12, 25), до отчаяния, когда оно отрекается от всяких стремлений (Еккл. 2, 20); наконец, все виды страха, от благоговейного трепета (Иер. 32, 40) до подавляющего ужаса и смятения (Втор. 28, 28. Пс. 142, 4). Сердце истаивает и терзается от тоски (Иис. Нав. 5, 1. Иер. 4, 19), по различию страданий оно делается яко воскъ таяй (Пс. 21, 16), или иссыхает (Пс. 101, 5), согревается и разжигается (Пс. 38, 4. 72, 21), или делается сокрушенным и сотренным (Иер. 23, 9. Пс. 146, 3). В унынии человек бывает страшливъ и слабъ сердцемъ (Втор. 20, 8). От сострадания сердце превращается (Ос. 11, 8). Благодатное слово Божие действует в сердце яко огнь горящъ (Иер. 20, 9); сердце воспламеняется и горит, когда к нему прикасается луч божественного слова (Лк. 24, 32)'.
(Там же. С. 71).
Ум и сердце.
'Ум, как говорили древние, есть правительственная или владычественная часть души, и мистицизм, который погружается в непосредственные влечения сердца, не переводя их в отвлеченные, спокойные и твердые идеи или начала ума, противоречит свойствам человеческого духа. Но правительственная и владычественная сила не есть сила рождательная; она есть правило простирающееся на такое содержание нравственного мира, которое рождается из глубочайшего существа духа и в своем непосредственном виде или в первом и в основном явлении есть любовь к добру. Бывают для человека времена так называемого искушения, когда внешние обстоятельства своими неожиданными и непредвиденными сплетениями сбивают все соображения, все расчеты и правила разума; тогда, в эти критические минуты человек и в самом деле предоставляется водительству своего сердца, и здесь- то, собственно, лежит пробный камень для его нравсвенного характера: или он выступит во всем благородстве своего настроения, с доблестями нравсвенного героизма, или же разоблачит пред нами все недостоинство своей личности, которое до этой минуты закрывалось для нас в поведении благоразумном, управляемом расчитывающим и осторожным разумом. Выразим окончательно нашу мысль о значении начал и общих правил разума в области нравственной посредством евангельского образа, который по своей точности всегда будет возбуждать удивление в беспристрастном наблюдателе: для живой- а не только представляемой- нравственности требуется светильник и елей (Мф. 25, 1- 10). По мере того как в сердце человека иссякает елей любви, светильник гаснет: нравственные начала и идеи потемняются и наконец исчезают из сознания. Это отношение между светильником и елеем- между головою и сердцем- есть самое обыкновенное явление в нравственной истории человечества. Итак, это двойство между нравственным законодательством, в форме которого мы представляем себе наши нравственные поступки, и источником нравственной деятельности примиряется с библейской точки зрения. Точно, нравственность есть заповедь, есть закон, но как о благодатном законе сказано, что он будет написан на сердцах обновленных людей, так и люди, предоставленные самим себе, являют дъло законное написано въ сердцахъ своихъ

Главные сочинения 1/ Сердце и его значение в духовной жизни человека //Труды Киевской Духовной Академии, 1860, Кн.1, отд.2; 2/ Соч. М., 1990.

Сочинения 1/ Сердце и его значение в духовной жизни человека //Труды Киевской Духовной Академии, 1860, Кн.1, отд.2; 2/ Соч. М., 1990.
Литература Аксаков А.Н. Медиумизм и философия. Восспоминание о профессоре Московского университета Юркевиче // Русский вестник, 1976, ? 1;Соловьев В.С. О философских трудах П.Д.Юркевича // Юркевич П.Д. Философские произв. М., 1990;Шпет Г.Г. Философское наследие П.Д.Юркевича // Там же;Зеньковский В.В. История русской философии. Л., 1991. Т. 1, ч. 2. С. 117-120;Абрамов А.И. Чернышевский в борьбе с религиозно-идеалистической философией П.Д.Юркевича и Ор.Новицкого // Дискуссионные проблемы исследования наследия Н.Г.Чернышевского. М., 1989; Он же. Философское творчество П.Д.Юркевича и его влияние на развитие русской философской мысли конца XIX - начала ХХ века // Из истории религиозной философии в России XIX - нач. ХХ в. М., 1990.