ЧУЙКОВ Василий Иванович

Василий Иванович Чуйков генерал-полковник командующий 62-й армии. Родился 12 февраля 1900 года в селе Серебряные Пруды ныне Московской области в семье крестьянина. По национальности русский. Член КПСС с 1919 года. Окончил четыре класса церковно-приходской школы и в 12 лет пошел на заработки в Петроград, стал учеником в шорной мастерской. В 1917 служил юнгой отряда минеров в Кронштадте. В 1918 стал курсантом первых Моск. военно-инструкторских курсов РККА в Москве, участвовал в подавлении мятежа левых эсеров. Во время гражданской войны в 19 лет стал командиром полка, сражался на Южном, Восточном и Западных фронтах, был награжден 2 орденами Красного Знамени, именными золотыми часами и Золотым оружием. В 1925 окончил Военную академию имени М.В. Фрунзе, в 1927 - ее восточный факультет, после чего был отправлен военным советником в Китай. В 1929 - 1932 был назначен начальником отдела штаба Особой Краснознаменной Дальневосточной армии В.К. Блюхера. С 1932 - начальник курсов усовершенствования начсостава, затем командовал бригадой, корпусом, группой войск, 9-й армией, с которой участвовал в освобождении Западной Белоруссии в 1939 году и в советско-финляндской войне 1939 - 1940. В 1940 - 1942 находился в должности военного атташе в Китае.

В Великую Отечественную войну с мая 1942 г.? командующий 1-й резервной (с июля ? 64-я) армией, а затем оперативной группой 64-й армии. С сентября 1942 г. командовал 62-й армией, прославившейся героической обороной Сталинграда. В апреле 1943 г. ? мае 1945 г. командовал 8-й гвардейской армией, которая успешно действовала в Изюм-Барвенковской и Донбасской операциях, в битве за Днепр, Никопольско-Криворожской, Березнеговато-Снегиревской, Одесской, Белорусской, Варшавско-Познанской и Берлинской операциях.

Награжден 9 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 4 орденами Красного Знамени (2 из них за гражданскую войну), 3 орденами Суворова 1-й степени, орденом Красной Звезды, Почетным именным оружием, иностранными орденами.

Звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" Чуйкову Василию Ивановичу присвоено 19 марта 1944 года за героизм и отвагу, проявленные в боях за Сталинград.

Второй медали "Золотая Звезда" удостоен 6 апреля 1945 года за героиз и отвагу, проявленные при взятии Берлина.

После войны являлся главнокомандующим совтскими войсками в Германии. С мая 1953 командовал войсками Киевского военного округа. В 1955 ему было присвоено звание Маршала Советского Союза. С 1960 года главнокомандующий Сухопутными войсками и заместитель министра обороны, в 1964?1972 гг. ? начальник Гражданской обороны СССР. С 1972 г. в Группе генеральных инспекторов МО СССР.

С 1952 года В.И. Чуйков-кандидат в члены ЦК КПСС. На XXII, XXIII, XXIV съездах избирался членом ЦК КПСС; депутат Верховного Совета СССР восьми созывов. Он автор нескольких книг, в их числе "Начало пути", "180 дней в огне сражений", "Беспримерный подвиг", "Гвардейцы Сталинграда идут на запад", "Конец третьего рейха".

Скончался в 1982 году. Согласно завещанию похоронен в Волгограде на Мамаевом кургане у подножья монумента "Родина мать". На могиле В.И. Чуйкова, почти всегда, лежат живые цветы.

Наступило жаркое лето 1942 года. В большой излучине Дона запахло гарью, синеватая дымка степного зноя начала багроветь, вдоль дорог застолбилась рыжая пыль, а над глубокими извилистыми балками засновали самолеты с паутиной фашистской свастики на плоскостях: сюда двигались отборные силы гитлеровских войск, назревала великая Сталинградская битва.

Сюда же, в большую излучину Дона, стали прибывать резервные части Советской Армии. В разных концах излучины начали разгораться жестокие бои. Однажды, это было в десятом часу утра 23 июля, юго-восточнее Суровкина завязался необычный воздушный бой.

Немецкий двухмоторный разведчик Ю-88 шел на восток в разведку. Вдруг перед ним показался наш У-2, летевший, как потом выяснилось, с задачей проследить за выдвижением резервных частей на оборонительный рубеж. Бронированный "юнкере" с двумя пулеметами и скорострельной пушкой сделал боевой разворот и пошел в атаку. Фашистский летчик, вероятно, рассчитывал быстро, с одного захода вогнать в землю и самолет и экипаж. Но что такое?! У-2, этот фанерный биплан, на вооружении которого было всего-навсего два пистолета, увернувшись от первой очереди пулеметов, не собирался удирать от грозного хищника, а, кажется, сам готовился перейти в Лобовую атаку. Еще один заход "юнкерса", и У-2, чуть снизившись, пошел па крутые виражи перед самым носом противника. И начался бой, напоминавший игру кота с мышью. Однако добыча оказалась не такой уж легкой. Гитлеровский летчик израсходовал почти все боеприпасы, но сбить русский самолет, умело маневрировавший у самой земли, не смог. Наконец, выпустив длинную очередь из пушки, фашист повернул обратно на запад и скрылся за горизонтом - разведка сорвалась. У-2 с поврежденным мотором, приземлившись, разломился пополам, И когда сюда, к месту аварии, подскочил на машине офицер связи 62-й армии старший лейтенант А.И. Семиков, то увидел рядом с пилотом плечистого, внешне угрюмого - черты лица очень крупные - человека, который стоял возле разбитого самолета и отсчитывал пульс, проверяя работу своего сердца.

- Нормально, как всегда, шестьдесят восемь! - сказал он, и полные добродушные губы тронула едва заметная улыбка; затем, увидев подбежавшего к нему офицера, пояснил:

- После боя с "юнкерсом" занимаюсь самоконтролем... Это был генерал-лейтенант Василий Иванович Чуйков, командующий армией, части которой прибывали на фронт из резерва Ставки Верховного Главнокомандования. Это по его приказу летчик перешел на крутые виражи и угрожал фашистскому пирату лобовым ударом.

- Атаковать в лоб! - приказывал генерал.

Так боевым крещением в воздухе началась для Василия Ивановича битва на Волге. До этого он находился на военно-дипломатической работе. За его плечами был немалый опыт боевой жизни, однако в начале великой Сталинградской битвы он чувствовал себя новичком и старался поскорее увидеть, как действует противник на поле боя, и затем, если позволит "обстановка", предложить ему что-то свое. Под словом "обстановка" подразумевалось: "Если не погибну в бою".

Много дней провел Василий Иванович в частях, на командных пунктах полков и дивизий.

Перед его глазами день за днем повторялись похожие одна на другую, как две капли воды, схемы наступательной тактики противника. На передний край в первую очередь обрушивалась авиация. Бомбовыми ударами она глушила огневые точки, рвала, крушила, перемешивала с землей плохо оборудованные окопы и траншеи, уничтожая в них живую силу и технику. Оставшиеся в живых защитники разбитых позиций вынуждены были вести бой на открытом месте или откатываться назад.

Вслед за авиацией выступала артиллерия, затем танки с пехотой. Взаимодействие родов войск противника было отработано хорошо, и они, как правило, наносили удары мощными кулаками. Смяв одну линию обороны, враг наносил удар по другой...

Как и чем нарушить эту четко отработанную схему взаимодействия родов войск противника? По какому звену надо нанести контрудар, чтобы она разрушилась? Ясно, что по авиации - она главный козырь наступательной тактики. Но как?

Над этими вопросами Чуйков думал дни и ночи. А линия фронта уже продвинулась в междуречье Волги и Дона. Размах сражения нарастал с каждым днем. Гудела земля, небо заволокло черными тучами дыма. Холмистая степь горела от горизонта до горизонта. Над городом поднялись гигантские, будто налитые кровью грибы вспыхнувшей нефти. Их было видно за десятки километров. В эти дни Чуйков командовал южной группой войск на левом фланге фронта. Там, на реке Аксай, имея в своем подчинении две дивизии, одну бригаду и один кавалерийский полк, он применил несколько неожиданных для противника контрударов, коротких, но сильных и точных, как снайперский выстрел, и гитлеровцы, понеся значительные потери, остановились. Левый фланг был прикрыт прочно, но он не являлся решающим участком фронта. Душой и сердцем Чуйков находился на главном направлении удара гитлеровских войск, он готовил себя к решению более серьезных задач, у него созревал интересный план.

И вскоре, будто зная об этом, командующий и член Военного совета фронта вызвали Чуйкова на беседу. Это было 11 сентября, когда гитлеровские войска уже вплотную подошли к стенам Сталинграда, местами прорывались на его улицы. Там оборонялись войска 62-й армии.

- Будут приняты все меры, чтобы город не сдать,- обещал в этой беседе Чуйков.- Клянусь, оттуда не уйду. Мы отстоим город или погибнем там.

Утром 12 сентября В.И. Чуйков был уже на Мамаевом кургане - в центре своих войск перед острием главного направления удара основных сил противника. Да, задача ему была ясна, он готов был защищать город именно на главном направлении. Начальник штаба армии Николай Иванович Крылов, опытный генерал, участник обороны Одессы и Севастополя, быстро ознакомил его с положением дел, доложил о численном составе частей, и Чуйков принял твердое решение:

- Будем стоять насмерть! Ни шагу назад!

Этим решением жили все воины. Партийные организации армии, возглавляемые энергичным и твердым по характеру членом Военного совета армии Кузьмой Акимовичем Гуровым, вели большую работу в частях. С первой же встречи с Гуровым Чуйков увидел в нем верного помощника, волевого и сильного политработника. Тотчас же на командный пункт армии были вызваны командиры частей и соединений, оттянувшие свои штабы далеко в тыл. Им было приказано немедленно выдвинуть штабы и КП вперед, к самому переднему краю.

Вначале трудно было понять, зачем потребовалось тянуть штабы чуть ли не в солдатские окопы, под пули немецких автоматчиков. Но мнение В.И. .Чуйкова горячо поддержал К.А. Гуров.

- Когда солдат знает, что штаб полка находится рядом с ним, да еще убедится, что за его действиями следит командир полка или дивизии, у него появляются уверенность и новые силы,- говорил он.

Но вот в траншеях появился командующий армией. Помню, он пришел туда в плащ-накидке, угрюмый и по-солдатски простой.

- Ну как, взводный, трудновато?

- Противник накапливается уже вон там, за канавой...

- Подпускай еще ближе.

- Как, разве можно?

- Подпускай, подпускай! На бросок гранаты, и тогда бей изо всех сил, бей, чтоб залег. Будет окапываться - не мешай. Соберется отходить - не отпускай. Как? Просто: бей по задам из пулемета или садись ему на плечи и преследуй, пока не остановится. И опять держи на бросок гранаты. Понятно?

И хотя сперва было не очень понятно, зачем Чуйков требует сокращать нейтральные полосы до броска гранаты, но вскоре все стало ясно: это была новая тактика - тактика ближнего боя без авиации. Бомба не пуля - в яблоко не попадешь. К тому же немецкие бомбардировщики не отличались точностью попаданий. Целясь в наши окопы, они попадали в свои. И в конце концов они отказались бомбить передний край! Участники той битвы помнят, какое это было облегчение. С тех пор передний край нашей обороны в городе приобрел невиданную упругость.

Теперь перед армией Чуйкова выдвигалась новая задача - держать остановившиеся силы противника в напряжении, навязывать им затяжные бои и тем выигрывать время для развертывания резервных армий и соединений, прибывающих с разных концов страны.

По всему было видно, что Ставка готовит контрудар или даже контрнаступление. Но для того чтобы сковать маневр больших сил противника, надо было активизировать действия обороняющихся частей. Контратаковать и контратаковать беспрерывно, на разных участках, наносить удары по живой силе всеми средствами днем и ночью, вышибать захватчиков из занятых кварталов и улиц города, привлекать к себе внимание Паулюса, который, выполняя задание Гитлера взять Сталинград во что бы то ни стало, не мог доносить своему фюреру о потерянных позициях. Однако для осуществления такого замысла армии требовались свежие полки и дивизии, переправа которых через Волгу была сопряжена с огромными трудностями: Волга простреливалась насквозь орудийным, а местами и пулеметным огнем. Значит, надо было больше надеяться на имеющиеся силы. Но как и каким путем увеличить боеспособность армии? Где ключ к решению такой задачи?

Сила в людях - ключ к решению поставленной задачи. А донесения, поступавшие из гвардейской дивизии А.И. Родимцева, сражавшейся в центре города, рассказы участников боев за вокзал, где отрезанные от главных сил гвардейцы одиночками или группами по два-три человека продолжали вести борьбу, били фашистов с тыла и флангов, истребляли их ночью и днем, помогли ему найти верное решение. Солдат - вот главный герой войны. Ему раньше всех приходится сталкиваться с врагом лицом к лицу. Он тоже изучает характер врага. Изучает, подчеркивал Чуйков, потому что природа дала ему ум, сердце, способность мыслить и не только понимать волю своего командира, но и оценивать обстановку и замысел противника. Конечно, он меньше знает о войсках противника, чем штабные командиры, но по поведению солдат противника на поле боя, при столкновении с ними в атаке или контратаке он больше, острее других чувствует моральные силы врага. А знать моральные силы врага не вообще, а непосредственно на поле боя - это в конечном счете главный, решающий фактор любого боя. Даже в самом горячем бою хорошо подготовленный воин, зная, что моральное состояние противника слабое, не боится количественного превосходства его сил.

В уличном бою солдат порой сам себе генерал. Надо дать ему только верное направление и облачить его "генеральским" доверием. Нельзя быть командиром, если не веришь в способности солдата...

Эти мысли Чуйков высказывал командирам частей и соединений. О них узнали в ротах, взводах, отделениях. И десятки тысяч солдатских умов стали искать и нашли такие тактические приемы, что потом ни один гитлеровский стратег не мог разгадать, что за крепости настроили большевики на берегах Волги...

В ротах и батальонах появились мелкие штурмовые группы. Они коренным образом обновили тактику уличного боя. Чуйков ждал и знал, что должна появиться новая тактическая единица, и, не задумываясь, смело пошел на ломку структуры подразделений, на ломку старых тактических установок оборонительного боя в городе.

Мелкая штурмовая группа позволила армии перейти от обороны к штурмовым действиям, к беспрерывным контрударам. Раньше под словами "активная оборона" подразумевались контратаки батальонов, полков и более крупных соединений; теперь в контратаку шли одиночки или мелкие группы. Раньше контратакующие батальоны и полки нередко залегали с большими потерями перед одним-двумя пулеметами - цель-то для противника была видна, и по ней он мог бить без промаха, а теперь фашистский пулеметчик не видел контратакующих и, не успев открыть огонь, получал гранату или прицельную очередь из автомата. На глазах захватчиков произошло что-то небывалое: советские солдаты не давали им покоя ни днем ни ночью, держали в напряжении целые полки, неожиданными ударами с флангов и тыла изматывали нервы, вышибали с выгодных позиций то в одном, то в другом месте.

И были дни, когда на один дом, в котором действовала группа сержанта Якова Павлова, наступало до двух пехотных батальонов при поддержке танков. Они считали дом замаскированной крепостью с многочисленным гарнизоном, по крайней мере два-три взвода. А у Павлова было всего-навсего 10-12 бойцов. Если днем гитлеровцам удавалось прорваться в подвал дома, ночью сюда летели гранаты, а подход свежих сил отрезался огнем пулеметчиков, оставшихся в засаде. За 59 дней захватчики потеряли в боях за дом Павлова столько, сколько не потеряли при взятии Парижа. Вот какие силы с помощью партийных организаций армии удалось открыть Чуйкову в своих войсках. Вера в способности и высокий дух воинов помогли ему втянуть как можно больше сил противника в уличные бои.

- Штурмовать, штурмовать! - требовал он от воинов.- Сближайся с противником траншеями, двигайся ползком, используй воронки и развалины, готовься к броску в атаку скрытно, без шума: автомат бери на шею, захвати 10-12 гранат-тогда время и внезапность на твоей стороне.

- Врывайся в дом вдвоем - ты да граната; оба будьте одеты легко - ты без вещевого мешка, граната без рубашки. Врывайся так: граната впереди, а ты за ней; проходи весь дом опять же с гранатой - граната впереди, а ты следом...

И чем яростнее фашистские войска бросались на развалины, тем больше сил чувствовал в себе Чуйков. Узкая полоса земли вдоль берега Волги приобрела стратегическое значение: в борьбу за овладение городом втягивались все новые и новые дивизии Паулюса, а тем временем резервы Ставки начали занимать исходные позиции.

Штурмовые действия частей 62-й армии привели гитлеровских генералов в бешенство. Накануне знаменитого контрнаступления советских войск, окруживших 330-тысячную группировку врага, Паулюс вынужден был бросить в атаку на один лишь заводской район города пять пехотных и две танковые дивизии. Эта атака началась в 6 часов 30 минут 11 ноября. Снова, как в сентябре и октябре, десятки тысяч бомб превращали в песок кирпичи развалин. Горела земля, лопались камни, а защитники волжского берега - их будто огонь не брал - наносили штурмовые контрудары то с флангов, то с тыла. Семь дивизий на фронте шириною около 5 километров (от Волховстроевской улицы до оврага Банный) наступали на заводы "Баррикады" и "Красный Октябрь". Им удалось лишь отрезать от главных сил армии дивизию Людникова и продвинуться на несколько сот метров. И Чуйкову стало ясно, что армия успешно справляется с поставленной перед ней задачей.

Прошло еще немного дней, и советские войска, сосредоточившиеся севернее и южнее волжской твердыни, перейдя в наступление, окружили 330-тысячную группировку противника.

Чем закончилась эта исполинская битва, известно всему миру. Теперь оборонительная упругость войск "генерала штурма" - так назвали солдаты 62-й армии своего командарма - приобрела наступательную энергию, подобно расправляющейся после долгого сжатия пружине...

На пути к Берлину встречалось немало сильно укрепленных позиций и крепостей, но ни одна из них не смогла удержать штурмовые группы. Их тактика основывалась на быстроте действий, натиске, широкой инициативе и дерзости каждого бойца.

В наступлении Чуйков часто говорил своим воинам:

- Ворвавшись в лабиринт укреплений, занятых противником, встретишься с массой неожиданностей, но не теряйся. Здесь вступает в силу неумолимое правило: успевай поворачиваться. На каждом шагу тебя подстерегает опасность. Не беда - в каждый угол гранату и вперед. Очередь из автомата по убегающим, мало - гранату и опять вперед. Поворот - еще гранату! Противник может перейти в контратаку. Не бойся. Ты уже взял инициативу, она в твоих руках. Действуй гранатой, автоматом, ножом и лопатой. Не зевай!

Запорожье, форсирование Днепра, Никополь, Одесса, Люблин, форсирование Вислы и завоевание плацдарма на ее западном берегу, Познанъская цитадель, Кюстринская крепость - вот пункты, через которые прошла армия Чуйкова, прокладывая себе путь неотразимыми штурмовыми ударами.

В обороне Берлина не было флангов, она была круговая. Гитлер и его генералы рассчитывали надолго оттянуть конец войны, дескать, сначала русские будут искать фланги, затем, поняв, что их нет, начнут маневрировать, а тем временем противоречия между советским командованием, с одной стороны, и американо-английским, с другой, дойдут до прямых столкновений войск. К тому у Гитлера были серьезные основания: Черчилль уже дал секретную директиву Монтгомери собирать оружие разгромленных фашистских войск и сохранять живую силу противника, с тем чтобы в дальнейшем вернуть оружие фашистам и бросить их против Советской Армии,- и, таким образом, война для Германии может окончиться на почетных условиях.

Но план Гитлера рухнул после первого же удара советских войск. Круговая оборона дала трещины.

На главном направлении фронта, наносившем основной удар по Берлину, действовала гвардейская армия "генерала штурма". Мелкие штурмовые группы теперь переросли в штурмовые отряды. На вооружении отряда здесь были не только гранаты и автоматы, но и штурмовые танки, орудия, минометы и много других средств разрушения оборонительных сооружений противника. Штурмовой отряд имел все, что было в наземных войсках Вооруженных Сип СССР, поэтому командиров таких отрядов Чуйков называл "главкомами".

- Вы теперь вроде главкомов,- говорил он им перед началом штурма берлинских укреплений,- и действуйте по-главкомовски, так, чтобы все рода войск были в ходу и подчинялись одному богу - взаимодействию. Не обращайте внимания на фланги, рассекайте оборону противника и двигайтесь вперед. Проламывайте стены, как проходчики в шахтах. На улицах и площадях вашим отрядам нечего делать - не превращайте себя в хорошо уязвимые цели. Штурмуйте с ходу, без остановки, не давайте противнику передышки ни на час!..

Не прошло и двух недель после начала штурма Зееловских высот, как армия Чуйкова оказалась у стен Тиргартена, в центре Берлина, в 600 метрах от имперской канцелярии.

В ночь на 1 мая на командный пункт Чуйкова пришел с белым флагом начальник генерального штаба Германии генерал Кребс! Он пришел просить от имени Геббельса, и Бормана о прекращении огня в Берлине, чтобы начать переговоры об условиях капитуляции.

Перед Кребсом стояла задача добиться признания нового правительства Германии во главе с Деницем, Геббельсом и Борманом, которые намеревались затеять односторонние переговоры о перемирии с Советским правительством, без Англии и Америки, в то время как Гиммлер уже установил контакт с командованием союзных войск на западе. Кребс настойчиво добивался своего, но ничего не получилось.

Главы правительств СССР, Америки и Великобритании договорились обо всем еще на Ялтинском совещании, и с нашей стороны последовал категорический отказ:

- Только безоговорочная капитуляция...

И когда Кребс узнал, что с ним разговаривает тот самый генерал, армия которого сыграла решающую роль в трагической судьбе Паулюса, ему стало ясно, что другого ответа он здесь не добьется. В глазах начальника генерального штаба сухопутных войск Германии появился нескрываемый страх, затем мольба о пощаде.

На командный пункт Чуйкова прибыл заместитель командующего 1-м Белорусским фронтом генерал армии В. Д. Соколовский, который продолжил переговоры с Кребсом от имени советского командования. В документе за подписью Геббельса и Бормана, переданном Кребсом, официально сообщалось о самоубийстве Гитлера и об образовании нового правительства Германии.

В ходе переговоров Кребсу было заявлено, что прекращение военных действий возможно только при условии безоговорочной капитуляции немецко-фашистских войск перед всеми союзниками. При этом всему гарнизону гарантировалась жизнь, сохранение орденов, личных вещей, а офицерам - сохранение еще и холодного оружия...

После этого генерал Кребс отбыл для доклада Геббельсу. В 18 часов 1 мая Геббельс и Борман ответили, что они отклоняют требования о безоговорочной капитуляции. В тот же час вся артиллерия, участвовавшая в штурме города, нанесла мощный огневой удар. Войскам 8-й гвардейской армии Чуйков приказал продолжать штурм Тиргартена. В ночь на 2 мая остатки гарнизона, оборонявшие подступы к имперской канцелярии, были расчленены. В 00 часов 40 минут 2 мая радиостанция 79-й стрелковой дивизии 8-й гвардейской армии приняла на русском языке радиограмму, в которой враг просил прекратить огонь и сообщал о высылке парламентеров.

Прибывший на командный пункт Чуйкова начальник штаба 56-го корпуса полковник фон Дуфвинг сообщил от имени своего командования о прекращении сопротивления и капитуляции корпуса. Вскоре сюда прибыл и комендант Берлина генерал Вейдлинг. Он тут же написал приказ: "Каждый час борьбы увеличивает ужасные страдания гражданского населения Берлина и наших раненых. Каждый, кто падет в борьбе за Берлин, принесет напрасную жертву. По согласованию с Верховным командованием советских войск требую немедленного прекращения борьбы". Этот приказ был доведен до войск берлинского гарнизона через немецкие радиостанции и связными Вейдлинга.

К 15 часам 2 мая гарнизон Берлина капитулировал. Всюду: в ямах и воронках от бомб, на площадях и посреди улиц Тиргартена и Темпельгофа - валялись гильзы без снарядов, танки без башен, каски, словно сама земля здесь перевертывалась, выворачивалась наизнанку с одной лишь целью - вытряхнуть и оставить полыми все эти атрибуты фашистской армии. Смотрите, люди: здесь прошли советские воины, воины гвардейской армии "генерала штурма"!