ЧЖИЧЭН Ван

У китайского исследователя Ван Чжичэна много ипостасей. Он руководитель секции по изучению истории русских эмигрантов при Русском клубе в Шанхае(1), Почетный член Совета клуба, известный китайский ученый-русист, заведующий Отделом России и руководитель Центра славяноведения Института Европы и Азии Шанхайской академии общественных наук, член ученого совета ИЕА ШАОН, советник и почетный член Музея русской культуры в г. Сан-Франциско, США.

Наш разговор с этим неординарным человеком был продолжительные и интересным, возможно, еще и потому, что этот ученый с мировым именем держится очень просто и в нем нет ни капли самодовольства и надменности. Он прекрасно говорит по-русски, владеет английским языком и читает по-французски. Знания его обширны, и он щедро и ненавязчиво делится ими с собеседником. За его плечами богатый жизненный опыт и долгие годы кропотливого труда по сбору и обработке архивов русской эмиграции в Шанхае, Сан-Франциско, Харбине.

Закончив Шанхайский институт иностранных языков, Ван Чжичэн начал работать в Институте исследований Советского Союза и стран Восточной Европы (ныне Институт Европы и Азии) со дня его создания и трудится В нем до сих пор. Он занимается обширным кругом проблем, касающихся российской, еврейской, португальской и других эмиграции в Китае, Русской Духовной миссии, славяноведения и международных отношений на Дальнем Востоке. Но, пожалуй, самый большой вклад сделан им в области истории русской эмиграции в Шанхае. По этой теме им опубликованы ряд серьезных статей и книга История русской эмиграции в Шанхае(2).

Свои исследования ученый проводил не только в Китае, но и в СССР (1990), России (1997) и США. В 1992-1993 гг. стажировался в Стэнфордском университете в США, в Калифорнии. Это, как известно, один из облюбованных русскими эмигрантами штатов, куда они переселялись сразу после отъезда из Китая. В 1998 г. Ван Чжичэн прошел также стажировку в американском университете штата Юта. В 1995 г. он был приглашен университетом Макао (бывшая португальская колония) для обработки материалов по истории португальской колонии в Шанхае (после чего вышла небольшая книга на английском языке).

Все это, как говорится, этапы большого пути, официальные достижения и итоги исследовательской работы ученого. Но нам хочется знать и то, ков человек сам по себе, каковы его взгляды на жизнь и что он думает о СЕ исследованиях и тех людях, чью историю описал. По китайской традиции, чтобы понять мировоззрение человека, очень важно выяснить, кем были его предки, в какой среде он воспитывался, что сформировало его жизненные позиции. По словам Ван Чжичэна его семья одна из древнейших в Китае по письменным источникам восходит корнями ко временам Конфуция, к эпохе Восточного Чжоу (т.е. 2500 лет назад).

Родители Ван Чжичэна жили в Шанхае, где отец был профессором западной литературы шанхайского университета (он свободно владел английским языком). Позднее был редактором шанхайского издательства, в середине 1930-х гг. заведующим отделом редакции китайской вечерней газеты Ваньбао (China Evening News), а впоследствии вплоть до 1949 г. главным редактором этой самой большой вечерней газеты в Китае.

В 1940 г. родился Ван Чжичэн. После образования КНР в 1949 г. газету ца закрыли с формулировкой это не народная, а гоминьдановская газета. Ему предложили место в отделе культуры при муниципальном бюро. Он согласился решив, что лучше такая работа, чем тюрьма . В его обязанности входило сохранение и реставрация исторических и культурных памятников Шанхая.

К этому времени Ван Чжичэн учился в средней шанхайской школе. Это была бывшая американская школа (former "Grace" School) во французской концессии, которая после в 1949 г. превратилась в обычную муниципальную школу.

По вечерам отец Ван Чжичэна занимался работой для души переводил романы английских писателей на китайский язык. В частности, перевел Современную комедию Дж. Голсуорси и 3 его романа.

Ван Чжичэн, окончив школу, (отец к этому времени умер) решил поступать в Институт иностранных языков. Тогда, рассказывает он, абитуриенту нужно было написать "15 желаний" какие предметы он хочет изучать в институте. Все, как и сейчас, стремились на английское отделение. Кроме английского, я написал в качестве желательных для изучения таю французский и русский языки. И меня определили изучать русский язык. Так он попал на факультет русского языка. И был единственным из однокурсников, кто ни слова не знал по-русски (все остальные прошли 6-летнюю подготовку по русскому языку в средней школе).

После окончания института в 1963 г. Ван Чжичэн преподавал русский язык в Институте усовершенствования учителей в Шанхае. Когда началам так называемая культурная революция, факультет прекратил прием новых студентов и все преподаватели уехали в деревню учиться у народных масс и поднимать сельское хозяйство.

Ван Чжичэн не попал в деревню, его направили на работу в среднюю школу, где он преподавал русский и английский языки в течение года.

После окончания "культурной революции", продолжил Ван Чжичэн, началась переорганизация институтов по всему Китаю. Меня экзаменовали, я сдал экзамен-допуск для работы в институте. В 1981 г. Шанхайская академия общественных наук (ШАОН) и Хуадунский педуниверситет совместно создали Институт по изучению Советского Союза и стран Восточной Европы. Я получил разрешение работать там: переводил экономические статьи и информацию о политическом положении в СССР.

В конце 1990 г. меня послали в СССР на стажировку, которую я проходил в Институте Востоковедения. Там я собирал материал для своей книги по истории русских эмигрантов, которой я начал заниматься в 1982 г. В Европе Америке и России практически не было фундаментальных исследований по этой теме. Случайно я узнал, что в Шанхайском книгохранилище Цикавей Каньшулоу (Zikawei Canshulou) есть много материалов английских, французских и русских газет 20-40-х гг. XX в. Они находились в хорошем состоянии, только не были обработаны лежали газеты разных лет, иногда разрозненные экземпляры.

Я ходил в библиотеку как на работу, систематизировал газеты и ежедневно переводил с русского языка на китайский почти 5-8 тысяч иероглифов читал английские газеты и журналы.
После окончания работы в 1990 г. я по приглашению посетил СССР. Моими исследованиями заинтересовались и в США. Я приехал в Америку и работал в библиотеке Стэнфордского университета. Я был поражен: представьте, гонимые со своих обжитых мест, русские эмигранты везли с собой из Китая не вещи, не драгоценности, а газеты и журналы на русском языке! Это действительно были настоящие интеллигенты; хранившие в Америке печатные издания, любимые журналы всю жизнь. Горько, что их дети совсем не интересовались этим.
После смерти родителей некоторые выбрасывали чемоданы с хламом на улицу. Многое теперь уже безвозвратно утеряно.

Как только я начал работать в библиотеке, ко мне обратились сотрудники Музея русской культуры г. Сан-Франциско, с просьбой помочь им привести в порядок документы и архивные материалы. (Благодаря деятельности Музея, многие архивы и русская периодика 20-40-х гг. были подобраны, куплены, приняты в дар и сохранены для потомков). Я с удовольствием согласился это сделать.

В результате составил подробный каталог объемом в 300 страниц машинописного текста. После окончания этой работы правление музея присвоить мне звание Почетного члена музея и
Советника этого музея (пожизненно).

За год работы в музее многому научился и многое узнал. Я тогда часто размышлял о том, насколько русские все-таки не похожи на другие народы. Для русских деньги и богатство, материальное не самое главное в жизни, а важнее всего духовное.

Прибыв в Сан-Франциско, поначалу русские эмигранты не имели своего центра культурного и общественного. Когда же окончилась Вторая мировая война и в городе опустело здание бывшего Германского клуба, эмигрантские активисты обратились в Муниципалитет с просьбой разрешить разместить там Русский клуб. Вскоре согласие было получено и Русский клуб в Сан-Франциско, заняв большое четырехэтажное здание, начал свою работу: там были размещены библиотека, музей русской культуры, гимнастический зал и др. Недалеко от этого здания находится православная церковь Сан-Франциско.

Из США в Шанхай я привез по моей тематике много книг, которых не было ни в Китае, ни в России.

Именно в то время Вы встречались с Бродским, Солженицыным и другими известными людьми русского Зарубежья? задали мы вопрос китайскому ученому.

Когда я стажировался в Гуверовском институте, туда для чтения лекции был приглашен Иосиф Бродский. Когда он узнал, что я изучаю русскую эмиграцию в Шанхае, был очень удивлен и обрадован, потому что никак не думал, что ученый из КНР занимается этим вопросом. Он спросил, почему я взялся за такую сложную и противоречивую тему, что меня привлекло в ней. Я ответил, что с детства был знаком и восхищен русской культурой, изучал русскую литературу, труды русских классиков, интересовался русским художественным живописным творчеством и т.д. И считаю, что русская культура это одно из величайших достижений не только русского народа, но и всего человечества. Существование русской колонии оказало большое влияние на развитие современной культуры в Китае. Например, современная музыка, современная театральная жизнь в Шанхае, балет, певческое искусство, шанхайский муниципальный оркестр все это берет начало со времени проживания в Шанхае русских эмигрантов. Это великий почин. Это очень важно для Китая. Мало кто занимается этой проблемой, я считаю своим долгом изучить все стороны жизни русских эмигрантов и сделать исторически справедливый вывод.

Услышав мои слова, Бродский очень обрадовался. Он обещал переслать мне свою фотографию и дал автограф. Жаль, что этот талантливый поэт рано ушел из жизни.

Другой известный русский писатель, и тоже лауреат Нобелевской премии А.И.Солженицын, узнав, что в Стэнфордском университете работает над эмигрантской темой китайский ученый, захотел встретиться со мной.

Однако вместо одного человека я увидел троих. Оказалось, что Солженицына неожиданно пригласил на аудиенцию в Ватикан Папа Римский и он вместо себя прислал своих родных: мать, супругу и сына. Они прибыли, чтобы принести извинения великого русского писателя. Я был очень тронут этим. Я сказал им: г-н Солженицын - настоящий джентльмен, а я простой ученый. Тогда же я узнал, что его сын изучал китайский язык на Тайване.

Мы долго разговаривали о жизни русских эмигрантов в Китае, о тех известных людях, которые переехали в США и до сих пор живут там. Солженицын через своих родственников передал пожелание встретиться в будущем, но я вернулся на родину и так мы до сих пор и не увиделись.

Из других известных в эмигрантских кругах людей я несколько раз встречался с журналистом Виктором Петровым, который даже посвятил моей работе целую статью. Он когда-то жил в Харбине, потом в Шанхае. В начале 1930-х гг. работал в газете Шанхайская Заря под руководством Арнольдова и других.

Еще один весьма влиятельный среди эмигрантов и просто интересный человек директор Музея Русской Культуры в Сан-Франциско Георгий Тарала. Его отец был царским генералом, начальником охранной бригады главы последнего Приморского белого правительства генерал-лейтенанта Дитерихса. Он умер в возрасте 105 лет, так и не увидев своей родины. Георгий Тарала в США работал главным инженером американской сигаретной компании Мальборо. В свое время окончил известный в Харбине Политехнический институт. Потом был инженером на китайском заводе и в середине 1950-х уехал в США.

Это бодрый, много знающий человек, большой знаток русской культуры, всю свою жизнь проведший в эмиграции. Все свои силы он отдает работе в Музее Русской Культуры единственном эмигрантском музее в мире.

Еще один интересный человек заведующий выставочным залом Музея Русской Культуры в Сан-Франциско потомок известного русского писателя Н.М. Карамзина, его праправнук, отец которого был художником. Кстати, в музее много картин, целая галерея.

Сейчас я работаю над историей русских эмигрантов в Харбине. Харбинская академия наук очень поддерживает меня. Планирую выпустить 3 книги: одна должна содержать план Харбина с указанием старых зданий и их истории. Вторая будет состоять из фотографий старого Харбина и тех зданий, что сохранились до сегодняшнего дня. В третьей история харбинских эмигрантов.

Сейчас приходится торопиться с поиском старых домов, потому что масштаб нового
строительства очень велик. Я даже написал статью в местную харбинскую газету о бездумном уничтожении исторического и культурного наследия русских эмигрантов. Она вызвала большой общественный резонанс, но, к сожалению, мало что изменила.

Во время моих командировок в Харбин я обошел все прежние русские кварталы, делал фотографии, ходил в те районы, которые почти полвека были густо заселены русскими эмигрантами на Пристань, в Старый город и т.д. Обошел более 100 улиц и переулков. Нашел множество бывших русских домов, отснял не одну фотопленку. Большинство русских памятников совершенно уникальны и их изображения сделаны впервые. Например, совершенно случайно нашел бывшую резиденцию генерала Хорвата.

Сегодня Ван Чжичэн полон энергии и энтузиазма. Среди его планов идея создания в Шанхае Центра русской культуры с секциями русской литературы, музыки, художественного творчества. Предполагается, что там будут демонстрироваться российские кинофильмы и выступать небольшие театральные коллективы из России. Идея эта имеет много сторонников и сочувствующих, но, увы (!), мало спонсоров. Есть надежда, что дело сдвинется с мертвой точки.