Мориц Юнна

Стихов ее, которые всем известны, которые поются и произносятся наизусть, - множество. Мориц называет возраст своего читателя: дети от 5 до 500 лет. 'Большой секрет для маленькой компании' и 'ежик резиновый с дырочкой в правом боку', 'Хорошо быть - молодым' и 'Когда мы были молодые', 'На Ордынке, на Полянке тихо музыка играла' и 'Не бывает напрасным прекрасное':

Чтобы не ошибиться в написании цитат, открываю толстый том стихов и вплываю в него, погружаюсь, как в море, и не могу и не хочу выплыть. Мало есть на свете таких поэтов, у которых каждое поэтическое сообщение драгоценно.

Она своевольна и своеобразна и ни на кого на свете не похожа.

Ее не приняли на факультет журналистики университета в Киеве, где она родилась, по причине отсутствия литературных способностей, пообещав, что ей никогда не учиться в университете. Она стала студенткой заочного отделения филологического факультета Киевского университета. Через год поступила в Литературный институт в Москве. И хотя ее исключали 'за нездоровые настроения в творчестве' и включали в 'черные списки', она стала одним из самых больших русских поэтов.

У нее никогда не было авторского вечера в Большом зале Центрального дома литераторов. У всех, кажется, были - у нее нет. Зато любимая ее площадка - Политехнический, святое место звучания отечественной поэзии.

Ее не выпускали за границу даже на конференции, посвященные ее творчеству. И все же она дожила до своих авторских вечеров на знаменитых фестивалях поэзии в Лондоне, Кембридже, Роттердаме, Торонто, Филадельфии. Она переведена на все европейские языки, плюс японский, китайский, турецкий.

Она отказывается печататься в антологиях 'женской поэзии', потому что, по ее словам, ни один кретин еще не додумался до антологии 'мужской поэзии'.

На вопросы, кем является - диссидентом, оппозиционером, критиком режима и проч. и проч., - она отвечает одно: что является поэтом в чистом виде, и только поэтом. И даже Поэткой - изобретенное ею слово.

Словарь ее неисчерпаем, она обращается со словом нежно и дерзко, храбро и бережно, и все же ей мало готовых слов, и она изобретает свои. Любли - еще такое слово: мера, которой платит ее читатель за ее стихи, единственная плата, которую она принимает. 'Подельнику - с призвездью' - чудная надпись на одной из подаренных ею книг.

Она все знает о себе и знает себе цену. Это не делает ее высокомерной. Это делает ее свободной. Через трагическое в собственной судьбе и судьбе своих близких она пришла к гармонии.

Ее чувствилище жизни огромно. Она пишет, как заявляет, 'только о своих трепетах', - а отзывается в душах тысяч и тысяч.

Человеческое существо во всем, с человеческими друзьями, с человеческими болезнями и потерями, она выбирает ночь для того, что является сверхчеловеческим, что будет принадлежать всем и уже принадлежит: для стихов и рисунков.

Она трудится как мастеровой, которому ведом его Урок.

Не бывает напрасным прекрасное,

Не растут даже в черном году

Клен напрасный, и верба напрасная,

И напрасный цветок на пруду.

Невзирая на нечто ужасное,

Не текут даже в черной тени -

Волны, пенье, сиянье напрасное

И напрасные слезы и дни.

Выпадало нам самое разное,

Но ни разу и в черных веках -

Рожь напрасная, вечность напрасная

И напрасное млеко в сосках.

Дело ясное, ясное, ясное -

Здесь и больше нигде, никогда

Не бывает напрасным прекрасное!

Не с того ли так тянет сюда

Сила тайная, магия властная

Звездный зов с берегов, с облаков, -

Не бывает напрасным прекрасное! -

Ныне, присно, во веки веков:
Книги Юнны Мориц:

'Лоза'

'Суровой нитью'

'При свете жизни'

'Третий глаз'

'Избранное'

'Синий огонь'

'На этом береге высоком'

'В логове голоса'

'Лицо'

'Таким образом'

'По закону - привет почтальону'