Черчилль-Гарриман Памела

Газетчики не зря прозвали ее И сравнивали ее с Еленой Троянской. Нет, ей не пришло в голову заставить своих любовников начать из-за нее новую мировую войну - к счастью, леди Пэм была достаточно умна для этого...
Впрочем, современницы не были склонны преувеличивать умственные способности Памелы. "Эта Пэм - просто безмозглый кусочек сала", - с милой улыбкой заметила однажды ее "подруга" Кики Кеннеди (будущая герцогиня Девонширская) в разговоре со своим братом Джеком. Пожалуй, у многих дам были свои причины ненавидеть Памелу Дигби: едва ли не каждая подозревала собственного мужа в излишне тесных связях с веснушчатой леди-вамп. При этом особенное негодование вызывал факт, очевидный каждому, кто хоть раз видел Памелу: она не была красавицей. Но, несомненно, у "глупышки Пэм" все-таки был свой особый секрет очарования...
Эта тайна не давала покоя не только завистливым соперницам и ревнивым женам. "Откройте мне ваш великий секрет", - шепотом попросила Памелу Бар-бра Стрейзанд, когда они сидели рядом в ложе парижской оперы в 1993 году. Леди Пэм (ей тогда было уже под семьдесят) только расхохоталась в ответ. Кто-то из биографов леди Гарриман даже предложил специальный термин - "феномен Памелы". Ее успех, казалось, имел историческое значение. До Памелы весь мир считал, что британки в большинстве своем асексуальны. "Ladies don' move" - "Дамы всегда неподвижны" - так звучал знаменитый старый английский канон поведения в постели. Но леди Пэм и здесь совершила революцию. "У нее внутри сидит что-то алчное, агрессивное. Возможно, о существовании этого чудовища узнают только те избранные, кому выпало счастье провести с ней ночь", - предположили еще в 1950 году журналисты лондонского таблоида "Тэтлер".
Репортерам не терпелось выведать формулу успеха баронессы, намертво приковывавшей к своим юбкам аристократов и сильных мира сего. Несколько раз к Памеле даже засылали молодых симпатичных журналистов с единственной целью - выяснить, какими духами пользуется знаменитая дама. Обозреватели модных ревю подробно изучали особенности ее поведения на балах - как она держит голову, как смотрит и каким уголком губ улыбается. В светских хрониках появилось новое определение - "брачный танец леди Пэм": наблюдатели подметили, что сильное воздействие на мужскую психику оказывает именно танец. "Памела всегда действует одинаково: сильно подается вперед, будто случайно прижимаясь к партнеру своим впечатляющим бюстом, - анализирует тактику обольщения обозреватель журнала "Вэнити Фэа" Салли Смит. - Затем она низко склоняет голову и смотрит исподлобья, улыбаясь так, чтобы был виден кончик ее языка, при этом шаловливо теребит пальчиками плечо мужчины и задает какой-нибудь по-детски наивный и льстивый вопрос вроде: "А правда ли, милорд, что вы пишете гениальные картиныN У вас действительно самый роскошный автомобиль в ЛондонеN Я слышала, вы прекрасный стрелок и всерьез увлекаетесь конным спортом..."
Флирт не был для нее хобби - он превратился в профессию, важнейшее средство удовлетворения собственных амбиций.
В семь лет Пэм заявила подружкам, что выйдет замуж только за короля или миллионера. "А иначе зачем житьN" - резонно заметила она в разговоре с матерью. Мечты о богатом принце преследовали ее с тех пор, когда в небольшое отцовское имение Минтерн приехали знатные гостьи - родные тетушки Памелы герцогиня Брэдфорд и герцогиня Роузберри. Каждую из тетушек окружала дюжина слуг. Малышка Памела была навсегда очарована блеском роскоши, она ходила вокруг тетушек словно в забытьи, разглядывая их туалеты. В тот день она поняла: успех пришел к тетушкам только потому, что они удачно вы шли замуж. Вечером восьмилетняя Памела, как всегда, села заполнять свой детский дневник и нетвердым почерком вывела вошедшую в историю фразу: "Нужен хороший мужчина, который оденет тебя в роскошное платье".
Как-то во время конной прогулки юная Пэм с гувернанткой оказались в одном из глухих уголков графства Дорсет, где находится знаменитый сернский гигант - 60-метровая фигура обнаженного Геракла, выдолбленная в известковой скале почти две тысячи лет назад, еще при римлянах. Увидев Геракла, Пэм, по ее собственным словам, "замерла, словно пораженная ударом молнии". Гувернантка потребовала, чтобы юная леди немедленно прекратила разглядывать "это неприличное произведение древнего искусства". Очевидно, наставница имела в виду огромный 10-метровый фаллос, которым наделен каменный Геракл. Когда Пэм подросла, окрестности знаменитой скалы стали излюбленным местом ее прогулок. "Малышку словно притягивает к этому Гераклу", - ядовито заметила мать, убежденная, что излишняя чувственность досталась Памеле от прапрабабки по отцовской линии - знаменитой распутницы Джейн Дигби. В салонную историю Европы она вошла под именем Аврора.
Дигби стыдились скандальной славы прапрабабушки. Из семейной картинной галереи ее портрет изъяли еще в прошлом веке - теперь он висел на черной лестнице. "Она опозорила наш род", - объяснял маленькой Памеле отец. Однако юная Пэм придерживалась иного мнения. "Моя прапрабабка была не просто удивительной красавицей", - записала Пэм в своем дневнике. Она восхищалась тем, с какой легкостью прекрасная Аврора очаровывала герцогов и королей - эта стройная темпераментная блондинка прошла по Европе начала XIX века как маленький ураган. В 1828 году в Париже она разбила сердце австрийского герцога Шварценберга, уже через год в Мюнхене покорила короля Людвига I, а еще через год в Афинах украшала собой постель короля Отто, первого монарха независимой Греции. Эксцентричная Аврора закончила жизнь в Дамаске, в гареме шейха Абдула эль-Мезраба. Сохранились ее письма, в одном из них она жалуется на немощь Абдула - он-де не спал с ней больше месяца. Авроре в это время было 73 года...
"Я уверена, что во мне есть что-то от замечательной прапрабабушки", - утверждала Памела. Однако кроме безудержной сексуальности было и нечто иное, заставлявшее богатых и влиятельных мужчин ей подчиняться. Тайным оружием Памелы была искренность - она безоглядно, как в первый раз, влюблялась в каждого нового спутника жизни. Баронесса Пэм полностью растворялась в мужчинах: их вкусы становились ее вкусами, она знала и чувствовала их лучше, чем они сами. Ее секретом было умение любить - редкий дар, которым владеют очень немногие женщины.
Другой составляющей ее успеха стала железная выдержка. Это качество воспитала в ней мать, дама властная и волевая, превыше всего ставящая хорошее воспитание. "Никто никогда не должен видеть тебя в слезах", - повторяла она дочери. Па-меле было 7 лет, когда взбрыкнувший пони выбросил ее из седла. Падение было неудачным - девочка сломала себе нос. "Ну вот, испортила единственное, что у тебя было красивого", - сухо заметила мать. После падения в рыжих волосах маленькой Пэм появилась едва заметная седая прядь, но глаза ее оставались сухими. "Нет, мне не больно", - повторяла она доктору.
Спустя почти полвека железное самообладание леди Пэм поразило ее очередного жениха, американского дипломата и наследника железнодорожной империи Эверетта Гарримана. У него на глазах Памела, оступившись, упала с винтовой лестницы. Тут же поднялась на ноги, милой улыбкой успокоила подбежавшего доктора и вернулась к прерванной партии в бридж. Они играли с Эвереттом еще три часа. Пэм была, как обычно, весела и разговорчива, только улыбалась как-то странно. В самом конце игры она упала в обморок. Врачи нашли у нее двойной перелом руки - падение с лестницы не прошло даром...
Выдержка и самообладание помогали ей в "любовном сафари", когда она, замерев как хищница перед прыжком, выжидала момент для атаки. Другим охотничьим приемом рыжей баронессы было умение правильно строить светскую беседу. Этому ее обучил отец - член палаты лордов, милейший человек, за всю свою жизнь не наживший ни одного врага. "Если не знаешь, что сказать, повторяй слова собеседника", - советовал он дочери, и та взяла старый придворный прием на вооружение. Неудивительно, что мужчины считали Пэм чрезвычайно образованной леди: художники поражались ее эстетическому вкусу, банкиры восхищались тем, как легко она разбирается в хитросплетениях финансовой политики. Владелец концерна "Фиат" Джанни Аньелли заявлял, что Памела знает об автомобилях больше, чем многие представители сильного пола. А бродвейский продюсер Лиланд Хейвордс считал поистине выдающимся художественное чутье Памелы и даже несколько раз советовался с ней, в какие костюмы облачить артистов. Памела Дигби была очень умна и при этом умела казаться милой наивной дурочкой - и это тоже было ее секретным оружием.
Врожденный аристократизм, сила воли и чувственная смелость в сочетании с тонко завуалированной лестью придавали этой "нежной хищнице" великосветских салонов неповторимый шарм. Прибавьте к этому огненно-рыжие волосы, большие синие глаза и сливочно-белую кожу - и станет ясно, почему дебютантка Памела Дигби, совсем недавно приехавшая в Лондон из глухого дорсетширского поместья, быстро превратилась в одну из самых обожаемых (среди джентльменов) и ненавидимых (в дамском кругу) столичных леди.
Да, ее первый светский сезон закончился поражением - "всему виной мои недорогие и старомодные платья", догадалась 18-летняя Пэм. Зато к новому сезону она подготовилась куда более основательно: сшила новые туалеты, втайне от родителей заняла денег и съездила в Париж специально для того, чтобы купить потрясающую модную шляпку. А главное, она перестала бояться: в прошлом году Памела Дигби жалась в угол и не знала, куда деть руки, теперь же она несла себя гордо, не стыдилась ни своей полноты, ни рыжих волос. И у мужчин открылись глаза: дорсетширская толстушка оказалась удивительно сексуальной. Она притягивала как никто, и кавалеры оставляли ради нее элегантных столичных дам. Через неделю стоимость шляпки удалось окупить с лихвой - у Пэм имелось уже трое воздыхателей и каждый из них был вынужден оплачивать ее счета из модных магазинов. Скоро она почти перестала общаться с симпатичными молодыми людьми и заинтересовалась более зрелыми джентльменами. Особую ценность представляла "крупная дичь" - сыновья миллионеров и видных политиков
Вскоре судьба подарила ей фантастический шанс - Памелу пригласили на обед, где должен был присутствовать Рэндолф Черчилль, 28-летний сын самого Уинстона Черчилля, первого лорда Адмиралтейства, будущего премьер-министра Великобритании. У Пэм было всего несколько часов на то, чтобы обрушить на толстого развязного Рэндолфа всю мощь своего очарования. Она пила с ним шампанское и говорила о конном спорте. Едва касаясь серебряной вилочкой фруктового десерта, улыбалась и расспрашивала о его приключениях. Затем настало время "тяжелой артиллерии" - рыжеволосая Пэм пригласила Рэндолфа на танец...
Первой же ночью он сделал ей предложение. Пэм немедленно согласилась, и неизвестная провинциалка в одночасье превратилась в одну из первых леди Британии. В конце тридцатых газеты называли ее "самой яркой звездой на светском небосклоне Европы". Так в декорациях аристократических гостиных довоенного Лондона завершилась первая глава ее жизни.
Но брак с Черчиллем-младшим, пьяницей, болтуном и неукротимым бабником, был обречен. Когда началась война, Рэндолф со своим полком уехал в Каир, а Пэм осталась в Лондоне. В отсутствие Рэндолфа как никогда тесными и дружескими становятся ее отношения со всемогущим свекром: долгими ночами Памела читает Уинстону Черчиллю его любимые романы, играет с ним в бридж... Она окружает вниманием многочисленных гостей своего дома - боевых генералов, флотских капитанов и даже членов албанского кабинета министров в изгнании. В 1942 году ее дом посещает с кратким дружеским визитом президент США Франклин Рузвельт. Завсегдатаем вечеринок у "веселой Пэм" становится и специальный советник американского президента Эверетт Гарриман, будущий посол США в Москве. Отношения Памелы с мистером Гарриманом особенно теплеют после незабываемой ночи в бомбоубежище... Они оживленно беседовали во время одного из приемов, когда начался налет. В зале погас свет, всех гостей вывели в укрытие. А растерявшегося Гарримана, не привыкшего так неожиданно обрывать беседу, Памела потянула в совершенно противоположную сторону. И только лакей, оставшийся присматривать за брошенными в зале сумочками, заметил, как через пару часов из дальней комнаты вышел Гарриман, на ходу застегивая пуговицы на фраке и приглаживая растрепанные волосы.
Рэндолф тоже не терял времени даром. В Каире он волочится за итальянками, гречанками и француженками. Он почти перестает писать жене. Единственный сын Уинстон, родившийся в самом начале войны, не спас семью от распада: супруги Черчилль не прожили вместе и пяти лет.
В декабре 1943 года Гарриман был вынужден срочно выехать с миссией в Москву, а скучающая Памела влюбляется в 35-летнюю звезду американского радиоэфира Эдварда Мэрроу и через два года уезжает с ним в Югославию. Готовить для компании "Си-би-эс" репортаж о тамошних партизанах-антифашистах. (Любопытно, что первую свою статью 23-летняя леди Пэм написала все же не о партизанах, а о... сернском гиганте. О том самом Геракле, что поразил ее детское воображение в мрачном уголке графства Дорсет.
Впрочем, увлечение журналистикой и симпатичным журналистом продлилось недолго. В 1946 году разведенная леди Пэм перебирается в Париж, и здесь начинается следующая глава ее жизни: она превращается в одну из самых роковых женщин Европы. За ней ухаживает 36-летний принц Али Хан. Этот изнеженный отпрыск арабского правителя и итальянской стриптизерши несмотря на свой скромный рост (162 см) слыл покорителем женских сердец. Памела Черчилль не упустила шанс занести эту экзотическую бабочку в свою коллекцию - подобно своей знаменитой прапрабабке Авроре, она испытывала слабость к арабским вельможам. Кроме того, ей не терпелось поближе познакомиться со знаменитой эротической практикой под названием "Кимсак", которую Али Хан освоил под руководством своего отца и благодаря которой, как писали светские журналы, принц превращался в постели в настоящего бога.
Видимо, фамильные хитрости арабов возымели действие. Пэм душой и телом прилепилась к любвеобильному принцу. Она сопровождает его повсюду - в Лондоне, в Риме, на французской Ривьере. Их роман закончился внезапно: когда Памела в очередной раз получила сильнейший солнечный ожог спины, жестокий Али бросил ее страдать в полном одиночестве и уехал в Испанию. Причем не один, а с актрисой Ритой Хейуорт.
Памела была в бешенстве. Она как раз собиралась покинуть виллу Али Хана, когда в ее жизни появился новый принц. И он приплыл на яхте под алыми парусами.
Яхта называлась "Томагавк". А 27-летнего принца звали Джанни Аньелли, и ему уже принадлежал самый крупный бизнес во всей Италии - автомобильный концерн "Фиат". Памела и Джанни, казалось, были созданы друг для друга. Ему были необходимы связи и знакомства госпожи Черчилль в английских и американских деловых кругах. А ей - его молодая энергия, веселый нрав, южная страстность и... способность оплачивать счета. Вдвоем они сыграли партию на несколько десятков миллионов долларов. Памела позвонила своему бывшему свекру. Уинстон был по-прежнему к ней расположен, и Памеле без труда удалось уговорить его открыть английский рынок для итальянских "Фиатов".
После Аньелли ее счета по очереди оплачивали самые богатые люди мира. В начале 50-х - финансист и коннозаводчик Джон Уитни (наследник процветающего клана Уитни, известный, в частности, тем, что на его деньги снят фильм "Унесенные ветром"). В середине 50-х - банкир Эли де Ротшильд, самый богатый молодой человек в послевоенном Париже. "Памела - настоящая европейская гейша, - говорил Ротшильд. - Она удивительно послушна: стоит лишь сказать, что мне не очень нравится ее платье, - и она немедля побежит переодеваться".
Очередной жертвой "рыжей кошки" стал 58-летний американский продюсер Лиланд Хейвордс. Ради обворожительной британки он развелся с женой, которая вскоре покончила с собой. Эксцентричный янки - закоренелый кокаинист и смелый экспериментатор в области любовных утех - уговорил леди Пэм оставить Париж и переехать в Америку. Здесь, окружив Лиланда любовью и заботой, она помогала ему ставить бродвейские шоу.
Вскоре Памела стала леди Черчилль-Хейвордс - они обвенчались в одном из протестантских молельных домов Нью-Йорка. Однако Памеле не суждено было обрести счастье и во втором браке. Через месяц после свадьбы отравилась одна из дочерей Лиланда от прежнего брака. И новый супруг Памелы запил - его сценические эксперименты оказались провальными, Лиланд превратился в банкрота. В 1970 году он умер, и передовицы бульварных газет вспыхнули аршинными заголовками: "Львица снова на свободе! Памела превращается в "веселую вдовушку"! Лондон и Париж трепещут в ожидании новых скандальных авантюр!"
Сбросив траурную маску, леди Пэм вновь обвела пристальным взглядом великосветский горизонт Европы. И вскоре выбрала новую цель - своего старого приятеля Эверетта Гарримана. Того самого, что во время обстрелов Лондона ракетами "Фау-1" любил коротать ночи вместе с Памелой в уютном бункере на территории посольства США... Он, конечно, изрядно постарел, поседел и успел овдоветь. Они встретились в Вашингтоне в летнем кафе - 73-летний Гарриман передвигался с трудом, опираясь на тросточку. Заглохший много лет назад роман вспыхнул с новой силой. Как-то пасынок Гарримана неожиданно вернулся домой раньше обычного и обнаружил своего отчима с Памелой на диване, где они обнимались, словно тинэйджеры. Немолодой ухажер был весь перепачкан помадой...
Через два месяца они стали мужем и женой. Для Памелы Черчилль-Гарриман это вновь означало неминуемую смену имиджа. На шестом десятке репутация "нехорошей светской девочки" уже не устраивала супругу высокопоставленного государственного чиновника. И леди Пэм отныне сама чопорность и невозмутимость. Она изменила прическу и перестала подкрашивать седеющие волосы. На светских приемах она теперь не соблазняла чужих мужей, а занимала гостей беседой и следила за тем, как накрывают стол в банкетном зале.
В 1986 году Пэм овдовела. Гигантское состояние Гарримана - $ 600 млн. - позволило ей стать своим человеком в кругу столичных партийных бонз. В ее дом изо всех 50 штатов стекались молодые политики, которые ловили каждое слово хозяйки. "Она общалась с Черчиллем и Рузвельтом, с королевой Елизаветой и Михаилом Горбачевым!" - восхищалась столичная молодежь. Леди Пэм выступала с напутственными речами и давала ценные советы, ходатайствовала в коридорах власти и обустраивала политические альянсы. Казалось, она и сама забыла о тех временах, когда ее считали всеевропейской гейшей...
Частым гостем в ее вашингтонском доме был румяный паренек из глухой провинции - Билли Клинтон. Он смотрел на Па-мелу широко открытыми глазами... "Билл далеко пойдет", - любила повторять леди Пэм. Однако строго замечала: "У него есть только одна проблема: он не соблюдает седьмую библейскую заповедь, запрещающую прелюбодеяние". Еще тридцать лет назад подобный упрек прозвучал бы по меньшей мере комично из уст дамы, которая всю жизнь только и занималась тем, что похищала чужих мужей...
Леди Памела, будучи распорядителем фонда Гарримана "Молодые демократы 80-х", буквально вскормила, воспитала и взрастила нынешнего президента Америки. Неудивительно, что после победы Клинтона на выборах 1992 года он щедро отблагодарил свою "крестную мать", предложив на выбор пост чрезвычайного и полномочного посла США в любой из европейских стран. Разумеется, леди Пэм выбрала Париж - город своей бурной молодости.
Теперь Памела могла смотреть на Эйфелеву башню чуть свысока: она вернулась в этот город как победительница. Вчерашняя героиня светских сплетен и скандалов превратилась в посла великой державы. Последняя из двенадцати жизней "проклятой рыжей кошки" стала ее безусловным триумфом. Она пошла гораздо дальше своей легендарной прапрабабки Авроры. На восьмом десятке леди Пэм посещала рестораны и клубы, принимала в своем особняке знаменитых гостей и никогда не пропускала ни одной премьеры в "Гранд-опера". Даже из жизни ей удалось уйти с трагическим изяществом. Она умерла в... роскошном бассейне с минерализованной водой. Вечером 3 февраля 1997 года маленькая энергичная старушка осторожно спустилась по лесенке в теплую воду бассейна в вашингтонском отеле "Ритц". До самой смерти она продолжала следить за своей фигурой...
На похоронах Памелы Черчилль-Гарриман в Национальном соборе Вашингтона собралось около 1500 человек. Площадь перед храмом заполнили правительственные лимузины и бронированные автомобили миллионеров, дипломатов, кинозвезд... Этой даме удалось воплотить в жизнь все самые заветные женские фантазии и мечты о любви, славе и богатстве. Кроме одной: у "рыжей баронессы" Пэм никогда не было настоящей крепкой семьи. Такова была цена, которую ей пришлось заплатить судьбе за свой секрет, который до сих пор называют "феноменом Памелы".