АНДРЕЕВА Екатерина

Екатерина Андреева родилась в Москве, 27 сентября. Поступив на вечернее отделение ВЮЗИ (Всесоюзный юридический заочный институт), вскоре перевелась на исторический факультет Московского пединститута им. Крупской, который закончила в 1990-м году. В том же году поступила на курсы для работников радио и телевидения. В "школе дикторов" Екатерина училась у Игоря Кириллова. В 1991 году начала работать на телевидении. Первое время работала в дикторском отделе.

Первая программа, в которой Екатерина принимала участие, - "Доброе утро". Далее она вела блок экономических новостей на Российском канале, работала редактором в программе, посвященной автомобилям "Большие гонки".

В 1994 году поступила на работу в Дирекцию Информационных программ - сначала редактором, а затем и ведущей. Первый выход Екатерины в эфир должен был состояться летом 1995 года, в трагический день захвата заложников в Буденновске. Тогда Катя отказалась вести выпуск - и это отложило ее выход в эфир еще на два месяца. Однако вслед за этим ее карьера телеведущей стала активно развиваться, и сейчас все телезрители страны знают Катю как одну из наиболее профессиональных и привлекательных ведущих информационной программы "Время" канала ОРТ.

Увлекается историей. Любит побродить по музеям, бывает в консерватории. В одежде консервативна, любит строгий стиль. Третьей по важности частью своей жизни, после работы и семьи, называет тренажерный зал. Обожает автомобили. Замужем (муж - бизнесмен), дочь Наташа - студентка МГИМО. Екатерина считает, что все в ее в жизни - плод собственных усилий. По собственному признанию, в эфир выходит с ощущением "Позади - Москва!". Больше всего любит дни, когда блок новостей начинается с "человеческих" сюжетов - историй, в которых люди демонстрируют примеры мужества, доброты, взаимопомощи. Своим главным достижением в 2002 году Катя считает, то что ей удалось спасти жизнь своему папе, не расплакаться в эфире во время захвата заложников "Норд-Оста" и улучшить отношения с собственным ребенком.

Интервью

Красивым женщинам часто отказывают в уме и таланте, считая эти понятия несовместимыми. Красивым женщинам не рискуют доверить ответственное дело. "Вы что, с ума сошли, брать ее? Она словно только что из казино выпорхнула!" - испугался главный режиссер центрального телеканала, когда на роль телеведущей ему порекомендовали Екатерину Андрееву. Это случилось 10 лет назад.

К тому времени Катя окончила исторический факультет МГУ, Всесоюзный институт повышения квалификации работников телерадиовещания, написала диссертацию по Нюрнбергскому процессу. Работать на телевидении она начинала в дикторском отделе, потом ее пригласили вести программу "Утро", позже - "Новости", а в прошлом году она стала ведущей программы "Время". Но интерес к исторической науке остался. Впрочем, журналистика - тоже способ постижения истории, новейшей, современной...

- Человеку свойственно накапливать и хранить свое прошлое. Малозначительные эпизоды, постоянно пересказываемые на всех семейных торжествах, фамильные легенды и тайны наших прабабушек и прадедушек, старинные фотографии в альбоме... Скажите, вы глубоко чувствуете свои корни?
- Свою родословную я могу увести на четыре поколения назад, конечно, не столь далеко из-за утери многих документов, но тем не менее Иваном, родства не помнящим, меня уж точно назвать нельзя.

Прадед по папиной линии владел каменоломнями на Урале. Из мрамора, что он поставлял для столицы, выстроены Киевский вокзал и Главпочтамт. На том месте, где теперь гостиница "Украина", стоял наш особнячок, из окна которого, согласно семейной легенде, прадед выбросил пиджачок своему сыну и велел покинуть отчий дом. Тот, вопреки родительской воле, женился на бедной красивой женщине. Так мой дед оказался в Красной армии - куда еще было податься бывшему гимназисту? - и дослужил до больших чинов, благодаря чему его родным позволили и дальше жить в том особняке, пока не началось строительство гостиницы.

Прадед по маминой линии - московский адвокат. Дедушка, я думаю, мог стать крупным дипломатом, но дорога в большую политику была для него закрыта, потому что брат его оказался на оккупированной территории.

- В каких местах Москвы вы жили?
- Сначала на Кутузовском проспекте, потом на Ленинском, сейчас в центре, с балкона видна колокольня Ивана Великого. Кремль всегда был так близко, в детстве мне даже казалось, что живу в Спасской башне. Когда первый раз пришла в детский сад, воспитательнице прямо так и представилась. Та переполошилась: вдруг и правда сановный ребенок и стоит лишнюю котлету в тарелку подкладывать? Начались выяснения, кто родители. - Кто, кстати, родители? - Папа занимал должность зампреда Госснаба СССР, теперь на пенсии. А мама уже более 20 лет не работает, с тех пор как родилась моя младшая сестра Света (она заканчивает филфак МГУ). Родители любили нас с сестрой, и вот это ощущение долюбленного ребенка - я очень им дорожу - никогда не покидает меня.

- А чем в детском саду закончилось разоблачение маленькой самозванки?
- Крепко досталось за то, что говорила неправду. А я ведь не врала, мне на самом деле казалось, что мой дом в Кремле. То же чувство охватывает в музеях, где я часто бываю, особенно в особняке Рябушинских, подаренном Максиму Горькому (когда-то даже собиралась устроиться туда смотрительницей), где днем сегодняшним не стерты следы того прошлого, которое составляет мой мир. Это вторая четверть столетия. То была осенняя пора, такая богатая и урожайная в жизни и искусстве, если сравнивать эпоху с временем года. Там все мое: картины, кино - немое, черно-белое, книги. Там остались Булгаков, Зощенко, Цветаева, Ахматова, Пастернак, Мандельштам.

- А кем вы видите себя в те дни?
- Скорее, высоким армейским чином. Жуковым

- В природе за осенью неизбежно следует зима...
- Она продолжается до сих пор, и оттепели я пока не чувствую. Не люблю современные картины, поэзию современную, из современных книг читаю только мемуары, сейчас - исследования одного английского ученого о югославском маршале Тито, исторические монографии и документы.

Я обожаю ходить по антикварным магазинам. У меня нюх на старые вещи. Я их всем телом чувствую или не чувствую. Меня нельзя обмануть или всучить подделку. Умею торговаться, особенно если знаю, что это мое.

- Последний раз что купили?
- Портрет Сталина.

- Вы назовете цену?
- Скажу, что я сторговалась, - мне уступили.

- Вы разгадываете загадку Сталина. У вас есть своя концепция этой личности? Вы открыли его для себя с неожиданной стороны? Или, может быть, это экстравагантное хобби?
- Конечно же, я открыла Сталина с неожиданной стороны. Изложить отчетливую концепцию этой личности пока сложно. Слишком много принципиального, но неизвестного в его жизни. Он всегда считался атеистом, хоть и учился в духовной семинарии. Достоверно известно, что в 42-м году - тяжелое положение под Сталинградом, так близко к поражению Россия до того не стояла лет триста - Сталин встречался со священниками, с теми, которые остались. Пресс-секретарь тогдашнего патриарха еще жив, но не раскрывает тайны той беседы, после которой вождь отдал приказания, странные для человека, отрицавшего религию: летчик с иконой Казанской Божьей матери - теперь она в Елоховском соборе - облетел поле битвы, вновь открылись церкви. И наступил перелом во Второй мировой войне.

Мне интересно понять, каким образом человек - неграмотный, глупый, косноязычный и не обладающий признаками лидера (каковым его пытаются представить соратники), вдруг взял под свой контроль все - политику, искусство, социальную сферу, книги, живопись. Кроме того, обо всем знал, все видел, все читал, люди искренне верили в то, что он отец народов. Мне интересно и важно это понять еще и для того, чтобы надо мной никто никогда не смог так довлеть.

- Вы историк по образованию. Не жалеете, что не сделали научную карьеру?
- Я никогда ни о чем не жалею. В момент принятия решения максимально стараюсь представить себе все плюсы и минусы последствий. В университете очень серьезно изучала историю, но для продолжения дальнейших исследований мне пришлось бы пойти на компромисс в принципиальных для себя вопросах, на что я никогда не соглашусь. Я - честолюбивый человек.

- Что же произошло?
- Тогда, в конце восьмидесятых, гласность только-только начиналась, я писала научную работу по Нюрнбергскому процессу, пыталась провести параллели между гитлеровским и сталинским режимом. В подлинных исторических документах я видела много общего, и именно с этой точки зрения мне интересно было раскрыть тему. Против такой концепции насмерть стоял мой научный руководитель - точно утверждать, конечно, не могу, но, кажется, он в прошлом имел какое-то отношение к органам НКВД. Гитлер был для него фашистом, а Сталина он оценивал по высшему разряду и сравнения допустить не мог. Он стоял насмерть, я стояла насмерть и, не желая отступать, расшибала лоб. В самый разгар нашей войны я случайно включила приемник и узнала о наборе во Всесоюзный институт повышения квалификации работников теле- и радиовещания и подумала: а не попробовать ли мне развернуться в другую сторону? Мне и раньше не раз приходилось начинать с нуля. Я теряла благополучие и создавала его вновь. Это не страшно. Я сильный человек. Умею нести ответственность за себя, за свою семью, за дело, которым занимаюсь. Ничто не может повлиять на мою жизнь помимо моей воли. Если какой-то мой поступок со стороны выглядит как безумство, значит, это хорошо продуманное мной безумство. Я себя закалила, воспитала, вырастила, образовала и сделала личностью.

- Катя, кто вас учил говорить для эфира?
- В институте меня отшлифовали Игорь Владимирович Кириллов и другие преподаватели по технике речи. Грецкие орехи я в рот не запихивала.

- Вы помните свой первый эфир?
- Пульс на шее колотился так, что я еле дышала, и это ощущение потом оставалось еще очень долго. Человека, впервые сидящего перед камерой, охватывают жуткий страх и желание поскорее уйти.

- Ваша внешность сыграла важную роль, когда вам предложили вести программу "Время"?
- В этот раз уже нет. Но в 90-м году внешность помешала мне стать ведущей, и я пошла в дикторский отдел. Прошла весь процесс от начала до конца, теперь меня никто не посмеет упрекнуть, что я чего-то там не понимаю. Когда ушел Сережа Доренко, программу "Время" предложили вести мне. Очень не хотелось. Ведь здесь - как на пороховой бочке.

- Поэтому вскоре после назначения в одном из интервью у вас прозвучала мысль об отставке?
- Конечно! ОРТ ведь не канал западного образца, как НТВ. В нашей корпорации сегодня так, завтра вот так, а послезавтра опять все по-другому. За период моей работы сменились девять генеральных директоров, девять руководителей канала и девять ведущих программы "Время".

- С генеральным директором вы общаетесь часто?
- С теми девятью? Тогда бы мне на себя времени не хватило.

- А с нынешним?
- С Костей Эрнстом тоже редко.

- Почему?
- "Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь!"

- Катя, вы знакомы с Березовским?
- С ним мы виделись два раза. В первый раз он сказал: "Здравствуйте", и я сказала: "Здравствуйте". Вторая встреча прошла примерно так же.

- Я слышала, что некоторые телеведущие ощущают себя "говорящей головой". Это некий своеобразный комплекс. У вас иногда возникает чувство внутреннего протеста по отношению к той информации, которую вы озвучиваете?
- Никогда не возникает. Информация - это то, что уже произошло, о чем должны узнать люди, включив телевизор, вернувшись вечером с работы. Тексты для программы я пишу сама, поэтому "говорящей головой" себя не ощущаю. Это комплексы тех людей, у кого есть такие комплексы. У меня их просто нет.

- Многие говорят, что телевидение - это прежде всего жесточайшая конкуренция, школа выживания, там свои "законы джунглей". Если это так, то остается ли у человека шанс самосохраниться, не разрушиться морально, не поступиться своими принципами?
- Безусловно. Я не поступаюсь ни одним из своих принципов.

- Телеведущий может чувствовать себя независимым человеком?
- Далеко не каждый.

- А вы?
- Я вообще независимый человек и никогда не играю по правилам, неприемлемым для себя. Я не боюсь потерять эту работу, но в то же время не хочу ее потерять, я ее люблю, люблю канал ОРТ. Полагаю, в рамках корпоративности я веду верную политику.

- Часто ли в прямом эфире случаются экстремальные ситуацииN?Работают ли психологи с командой ведущих?
- Я человек очень волевой и в кризисной ситуации реагирую мгновенно, пауз не возникает, когда надо срочно переверстать сюжет и еще разобрать, что тебе в микрофон орет режиссер. Никто даже не замечает, что в моей программе все переделано. Психологи с нами не работают. Я сама психолог и себе, и всем остальным.

- А заплакать в прямом эфире вы можете?
- Бывают такие моменты, когда слезы наворачиваются на глаза. Тогда я закидываю голову назад и пытаюсь запихнуть их обратно.

- Вы вообще часто плачете?
- Часто. Плакала, когда смотрела репортаж Ольги Меженной о ветеране Великой Отечественной войны. Старый человек, без обеих ног, спасший нашу страну от фашизма, вынужден жить в Чечне, в палатке и месить костылями грязь... Мне стало так стыдно за нашу страну, я рыдала и ничего не могла с собой поделать. Стыдно еще и потому, что государство само спровоцировало тот ужас, который сейчас творится в Чечне: вначале дало возможность вооружаться и закупать тонны оружия, а потом развязало войну. Плакала, когда погибли омоновцы и десантники в Чечне.

- Вы комментировали сюжеты о войне в Югославии. Наверное, вам нелегко это давалось - ваш муж серб, и там остались его родные...
- Дело даже не в том, что мой муж оттуда и там наши родные, они, к счастью, не пострадали. Россия не имела права сдавать Югославию, мы должны помогать тем странам, которые нам доверяли. При этом я полностью согласна с моим мужем, который считает, что Милошевич диктатор. Процветающая страна, доставшаяся ему в наследство, за десять лет превратилась в руины.

- Катя, каково самое неприятное проявление вашей популярности?
- Пожалуй, письма и приставания неуравновешенных людей. Писем приходит много, и я вынуждена все их прочитывать, потому что среди них попадаются такие, по которым я могу помочь, например, повторить телефон больницы, упомянутый в программе, или разыскать близких. Как это ни прискорбно, на телевидение пишут те, кому действительно нужна наша помощь, либо те, кому нужна помощь психиатра.

- Наверное, писем с объяснениями в любви вы тоже получаете немало. Помните самое необычное?
- Конечно, объяснение моего мужа. На обратной стороне фотографии Душко написал на английском языке, что, если я дам ему шанс, он достанет для меня все звезды с неба. К тому моменту ухаживания длились уже третий год, и послание выглядело как крик души: ну дай же ты мне наконец этот шанс! Необычно еще и то, что он до сих пор продолжает доставать для меня звезды. Понятно, каждый день это не может быть большая звезда, но осколочек, какая-то мелочь, всегда лежит у меня на столе.

- Как вы были одеты на свадьбе?
- Вид у меня был совершенно затрапезный, я возвращалась из сауны в теплом взлохмаченном свитере и спортивных брюках. Муж выглядел очень хорошо, подготовился. Мы ведь в этот загс ходили около двух лет.

- А почему так долго?
- У мужа двойное гражданство. И в России он был аккредитован как гражданин Гондураса. Его заставляли туда поехать, пожить там какое-то время, оставить отпечатки пальцев и завести карточку и привезти справку, что он не женат. Дела не позволяли отлучиться так надолго. Он переделал гражданство Гондураса на югославское, но представленную справку в загсе не приняли: срок ее действия три месяца, а мы на один день опоздали. Муж взывал к здравому смыслу, объяснял: у меня нет визы, я не выезжал из России, поэтому не мог жениться, иностранцев женят только в вашем загсе, а три месяца и один день назад я еще не был женат, я был здесь, стало быть, не женился.

В шестой раз высылая справку, адвокат написал мужу: "Господин Перович! Надеюсь, теперь все будет хорошо и ваши российские друзья поженят вас с вашей любимой женщиной!" Но от волнения адвокат в справке на сербском языке написал "Петрович" вместо "Перович", и в загсе ее признали недействительной: "Господин Петрович, ясно, не женат, а господин Перович - неясно. Несите справку!" Услышав ту же просьбу в седьмой раз, адвокат обалдел.

День свадьбы еще раз пришлось переносить, так как назначенный совпал с моей рабочей командировкой - отказаться ехать я не могла. Наш загс - что-то вроде мини-ГУЛАГа: шаг влево, шаг вправо - попытка к бегству. Я как-то не выдержала и сказала: "Девушка, вы так за меня переживаете, словно моя мама. Вам обязательно надо, чтобы он не был женат? Хорошо, вот он окажется женат, вы будете страдать? Я же буду страдать! Даже если он на самом деле двоеженец, вам-то что?"

- Вас узнали в загсе?
- Да откуда я знаю! Может, узнали и нарочно все это затеяли...

- А чем сербы отличаются от русских?
- Отношением к женщине. Муж никогда на меня не давил и не пытался заставить стать уборщицей, кухаркой или нянькой ему же, здоровому мужику. Сейчас я с жалостью смотрю на те российские семьи, где женщина подавлена так, что от нее ничего не осталось, кроме оболочки. Россия живет в мужском мире, что отлично показывает состав нашего парламента. Мужчины мало думают о законах, нужных женщинам и детям, их волнуют глобальные проблемы, а жизнь состоит из мелочей, ими должны заниматься женщины, а они практически не имеют политических прав.

- Вы всегда голосуете?
- Конечно.

- Скоро президентские выборы...
- Я буду голосовать за Эллу Памфилову. И дело не в ее личности, а в выражении моей гражданской позиции - я хочу, чтобы в России у власти стояли женщины.

- Куда вы дели свой ваучер?
- Где-то валяется. Глядя на него, я могу утирать скупую слезу, что не стала собственником какого-то завода. Поверившие в преступную идею приватизации ничего не получили. Россия остается страной портфельных инвестиций.

- Катя, что вас тревожит?
- То, как живет наш народ. Сил нет смотреть...

- Вы хорошо знаете жизнь народа?
- Хорошо знаю. Отъедешь километров на 200-300, картина ужасная - люди спиваются, силос едят. Я часто езжу к своему батюшке, он далеко живет. Потом к тете Маше в Минск, к тете Нине в Горький...

- Вас там узнают?
- Я не так часто по улицам хожу. А если иду по делам, то не думаю, узнали меня или не узнали.

- Когда вы в последний раз спускались в метро?
- Года четыре там не была, с тех пор как у меня появились машины. Я отношусь к ним, как к людям, никогда их не продаю, оставляю себе или родственникам, потому что должна знать, что с ними. Сейчас у меня "вольво", я зову ее Маргушей, а до этого был Федя - маленький "форд".

- Вы напеваете какие-то песенки за рулем?
- Конечно! Включаю радио на полную громкость и вместе с ним ору все подряд.

- А радует вас что?
- Моя семья - муж, дочь Наташа. Она учится на юридическом факультете МГИМО. Сдавала первую сессию - вся измучилась. Мы стараемся как можно больше времени проводить вместе - катаемся на коньках в Парке Горького и в Жуковке, ездим к друзьям.

- Школьные друзья у вас остались?
- Знаете, у меня их и в школе не было, хотя я очень общительна. С университетскими дружу уже лет 15, круг моего общения с тех пор не изменился. Все мои друзья знают, что ко мне можно обращаться в любое время дня и ночи. Самая близкая моя подруга Лариса - с ней мы хотели устроиться смотрительницами в особняк Рябушинских - за что ни возьмется, во всем добивается успеха. Пришла на телевидение секретарем и через три месяца стала правой рукой директора, работала экскурсоводом в Кремле, закончила курсы дизайнеров - моментально начали поступать заказы, уехала с мужем в Германию - уже говорит по-немецки.

- Катя, у вас было детское прозвище?
- В школе меня дразнили Жирафом и Толстухой.

- Вы говорили, что не без труда похудели почти на 20 килограммов. Вам это стоило...
- Пяти лет большой работы.

- Теперь часто приходится сидеть на диете "один фрукт, один овощ" ?
- Я постоянно меняю диеты, это даже уже стиль жизни, своя система питания.

- Вы не раз говорили, что изжили в себе чувство зависти. Кому-то раньше сильно завидовали?
- Нет, я никогда никому не завидовала. Но чувство зависти, убивающее личность и сущность, присуще любому человеку. Изживать его надо потому, что с ним невозможно бороться, его надо осознанно изживать. Супервещь - избавьтесь от зависти, и у вас все получится!

- Насколько, на ваш взгляд, верна французская пословица: "Чтобы выглядеть красивой, надо много денег, а чтобы стать красивой, надо много страдать"?
- Думаю, первую часть оставлю без комментариев - можно сколько угодно украшать себя с помощью одежды и пластических операций, а что касается второй части - все зависит от личности человека. Это палка о двух концах. Можно действительно стать красивой, много страдая, при правильном понимании страдание очищает душу, а при неправильном - человек может стать еще хуже.

- Красивые люди особенно чувствуют смерть. Вы думаете о нейN Боитесь ее?
- Не думаю и не боюсь. Я сплю так крепко, что совсем не вижу снов. Мне кажется, я четко знаю, что такое небытие - полный провал, меня нет. Сон для меня, как смерть, только смерть, наверное, даже лучше.







Интервью с Екатериной Андреевой