МАК-КИНЛИ Уильям

1843-1901
Мак-Кинли родился 29 января 1843 года в Найлс, Огайо, и рос в простых, но экономически обеспеченных условиях. В 18 лет пошел на гражданскую войну, сражался вместе с Хейсом, ставшим позднее президентом, и с честью был уволен в чине майора. После войны работал адвокатом и поселился в Кентоне, Огайо, где в 1871 году женился на Сэкстон, дочери банкира. Он был процветающим адвокатом и начал свою политическую карьеру с избрания местным прокурором.

Мак-Кинли имел очень хорошее чутье на политическое настроение избирателей. Всегда старался приспособиться к воле избирателей и пойти навстречу политическим желаниям наибольшего количества из них. Это было особенно важно в таком штате, как Огайо с его многочисленными различными региональными и общественными интересами. В личной жизни он был скорее сдер-жанным человеком, но как оратор проявлял огромный талант. Он мог просто объяснить сложные экономические взаимосвязи, казался не напыщенным политиком, а настоящим представителем народа и излучал при этом достоинство, доброжелательство и понимание. Его личная судьба - депрессия разорила его в 90-х годах XIX века, он потерял двух дочерей, жена была тяжело больна - сделала из него человека с такими же заботами, как и многие его избиратели.

Мак-Кинли, казалось, не преследовал никакой отчетливой политической программы. О нем сохранилось очень мало высказываний, которые могли бы указать на ясную политическую линию. Он избегал связывать себя словом, почти не писал писем и редко выполнял обещания.Его политические решения часто были оппортунистичны и иногда принимались вопреки рассудку. Мак-Кинли не хватало настоящей лояльности, за что на него часто обижались политические коллеги. Друг по партии Теодор Рузвельт заметил о нем, что у него теперь вместо позвоночника эклер. Однако как раз его оппортунизм делал его успешным претендентом на ряд должностей.

В 1876 году Мак-Кинли был впервые выбран депутатом Конгресса и оставался им с небольшими перерывами до 1890 года. В Конгрессе он выделился прежде всего как сторонник политики высоких пошлин и стал хозяйственно-политическим спикером республиканской партии. Названный его именем таможенный тариф Мак-Кинли 1890 года обеспечивал желаемую защиту отечественной промышленности и снижал своими тормозящими торговлю высокими пошлинами, с финансово-политической точки зрения, опасно высокие доходы союза. В последующие годы Мак-Кинли стал приверженцем принципа взаимности во внешней торговле, основанного на взаимовыгодном снижении пошлин между Америкой и другими экспортирующими нациями, что являлось одним из немногих твердых элементов в его политическом кредо. В финансовой политике его позиция к вопросу серебра не была столь прочной. Сначала он одобрял закон о серебряном стандарте, позже больше внимания уделял стабильности валюты. Он ушел от разногласия по вопросу валюты, полностью сконцентрировавшись на вопросе таможенных тарифов.

Как губернатор штата Огайо с 1891 по 1895 г. Мак-Кинли создал себе предпосылки для выдвижения в качестве кандидата на пост президента. До этого он проявлял большую симпатию к профсоюзам. Как адвокат, депутат и губернатор защищал бастующих рабочих и благодаря своей таможенной политике стал защитником американских рабочих мест. Улучшил свои контакты с боссами в экономике, особенно с предпринимателем Маркусом А. Ханна. Промышленник из Кливленда хотел сделать Мак-Кинли президентом и при этом получить политическое влияние. В своего рода политическом симбиозе Ханна связал свои организаторские способности и большую ловкость в выколачивании пожертвований с политическим талантом Мак-Кинли. Долги Мак-Кинли после банкротства взяли на себя некоторые промышленники, уверенные в том, что после этого он не будет работать против их интересов. При отборе республиканских кандидатов на выборы президента 1896 года Мак-Кинли представлял собой идеального кандидата, который мог собрать голоса как в промышленности, так и среди сельскохозяйственных рабочих, был признан в различных регионах и обещал выход из экономической нужды. После того как серебряная фракция внутри партии была отстранена, его выдвинули в первом туре.

Ханна как менеджеру предвыборной кампании было нетрудно набрать щедрые пожертвования у заинтересованных в экономике сил. Мак-Кинли выгодно отличался от своего противника Уильяма Дженнингса Брайана, кандидата как демократической партии, так и популистов, которого опасались как опасного революционера из-за его пламенной риторики, бескомпромиссного выступления в защиту инфляционной политики серебряных денег и борьбы за интересы фермеров на Юге и Западе против элиты восточного побережья. Только банкир Морган и промышленник Рокфеллер пожертвовали вместе полмиллиона долларов, которые пошли на изготовление и распространение около 200 миллионов рекламных изданий. Внешне Мак-Кинли отличался от радикальной риторики своего противника подчеркнуто солидным поведением государственного деятеля. Выступления кандидата, который не ездил по стране, а произносил речи с веранды своего дома для избранных гостей, были тщательно подготовлены и широко представлялись в прессе. Мак-Кинли был первым кандидатом, которого снимали для кино. В итоге была явная победа: более 7 миллионов голосов за Мак-Кинли против 6,4 миллиона за Брайана. В выборной коллегии преимущество было еще более явным: 271 голос к 176 голосам.

Типичной для политического стиля Мак-Кинли была новая гласность в Белом доме. После замкнутости Кливленда, уединявшегося за стенами резиденции, Мак-Кинли вновь приглашал к себе общественность и в течение всего президентства стремился к тесным контактам с населением и прессой. За этим скрывалась, с одной стороны, настоящая потребность в близости к избирателям, а с другой, надежда на усиление власти по отношению к Конгрессу. Готовность Мак-Кинли к общению с журналистами, выразившаяся в регулярных пресс-конференциях и оборудовании специального помещения для прессы в Белом доме, служила прежде всего для того, чтобы иметь возможность влиять на свой собственный имидж. Однако Мак-Кинли продолжал придерживаться политической тактики без конфронтации и почти не использовал свою популярность в борьбе против Конгресса. С самого начала президент добивался нового таможенного тарифа, но не смог воспрепятствовать установлению сенатом самых высоких тарифов в американской истории. Мак-Кинли проявлял здесь немного руководящей инициативы и мало влиял на дебаты. Хотя он должен был опасаться, что медленное экономическое оздоровление, наступившее в 1897 году, может быть сорвано тарифом, однако подписал законопроект, потому что это позволило ему в это же время добиться взаимных договоров.



Так же мало он занимался и проблемой трестов, резко критикуемых за монополистический контроль большей части экономики. Тесно связанный с боссами экономики и зависимый от их предвыборной поддержки, Мак-Кинли давно отбросил антимонополистические речи прежних лет. Он только смутно высказывался об экономическом ущербе, причиняемом трестами. Во время его президентства министерство юстиции мало уделяло внимания преследованию нарушений антитрестовского закона. По вопросу серебра программа республиканцев обещала ввести серебряный стандарт после заключения международного денежного соглашения. Мак-Кинли, вопреки трезвому разуму, придерживался обещания, но не был разочарован, когда соглашение не состоялось. Открытие больших месторождений золота на Аляске и в Южной Африке способствовали разрядке на мировых финансовых рынках и поддержали экономический подъем в США. Так было ликвидирована вызывающая горячие споры тема серебряного и золотого стандарта.

Ввиду продвижения вперед европейских колониальных держав в Азии и Африке к концу 90-х годов в центр общественной дискуссии выдвинулось требование новой внешней политики, выходящей за континентальные границы США. Под влиянием сочинений военно-морского теоретика Алфреда Тейера Мэхена Конгресс финансировал строительство современного военного флота, который должен был обеспечить безопасность и защитить заокеанскую торговлю. Американский империализм поддерживался глубоким цивилизирующим и религиозным сознанием миссии. Одной из его главных целей было освоение новых рынков, которые бы сократили избытки производства в сельском хозяйстве и промышленности и предотвратили волнения в стране. Мак-Кинли также явно был за эти аргументы и принципиально поддерживал цели империалистов.

Если аннексия Гавайев в июле 1898 года еще могла рассматриваться в рамках экспансионистского "явного предназначения", то война против Испании и Филиппин однозначно вышла за пределы бывшей внешней политики. Господство испанской короны над Кубой и многолетнее жестокое подавление кубинского населения возмущали большую часть американской общественности. В связи с экономическими интересами и растущими притязаниями американцев на политическое и военное господствующее положение в Карибском море Куба все больше становилась объектом национальных интересов Соединенных Штатов. Избиратели, подогреваемые сенсационными сообщениями в бульварной прессе, все решительнее требовали поддержки кубинских борцов за свободу. Президент сочувствовал этой позиции, однако был явно против военной конфронтации с Испанией. На него произвели впечатление предостережения американских антиимпериалистов и усилия по сохранению мира европейских держав. Однако взрыв судна США "Мейн" быстро положил конец его попыткам посредничества между Испанией и Кубой.

Для защиты американских граждан и их собственности американский военный корабль встал на якорь в порту Гаваны. 15 февраля 1898 год а корабль затонул после взрыва, при этом погибли 266 американских солдат. Когда отчет расследования американского военно-морского флота возложил ответственность за крушение на внешние воздействия, возможно торпеду или мину, то возмущение американской общественности обратилось против испанцев. (Расследования 1976 года пришли к выводу, что причиной катастрофы явился огонь в угольном бункере "Мейна".) Мак-Кинли хотел расследованием выиграть время и успокоить разгоряченные умы. Но так как вина Испании была предположительно очевидна, то президенту не осталось ничего, кроме как потребовать полного ухода испанцев с Кубы, что было равносильно войне. Последние предложения испанцев по компромиссному решению пришли слишком поздно. После долгих совещаний Мак-Кинли решился на американскую интервенцию. 19 апреля 1898 года Конгресс по поручению президента объявил Испании войну.

Вопрос, почему президент после стольких усилий по сохранению мира все-таки решился на войну, сильно занимал как современников, так и историков. Разочарованные антиимпериалисты и критически настроенные историки приписывали ему то, что он якобы с самого начала работал на войну и только ждал благоприятной возможности осуществить империалистическую политику. Особенно утверждение, что он пришел к решению о войне по божественному наитию, вызывало большой скепсис. Но такая осторожно-выжидательная позиция была полностью созвучна его вышеописанному политическому характеру. Только когда он понял, что явное большинство американцев высказывается за военную интервенцию, он прекратил сопротивляться войне. Потом очень просто убедил себя в том, что объявление войны было указано богом.

Однако войну легче объявить, чем выиграть. Вооруженные силы были недостаточно подготовлены и в кратчайший срок их следовало увеличить с 28 000 до 250 000 человек. Не хватало всего: летней формы, палаток, продовольствия, даже оружия и боеприпасов. Почти никто в добровольческой армии не имел военного образования, и штаб войска также не был в состоянии справиться с задачей. Многочисленные соединения размещались без всякой материально-технической поддержки в тропически жаркой Флориде и с большими трудностями доставлялись к кубинскому театру военных действий. Но и там царила ужасная неразбериха. Война была перенесена на море, где американский военно-морской флот показал себя в лучшей форме. В отличие от армии он был в последние годы очень хорошо оснащен и стал боеспособным и идеологически подготовленным войском. Первый крупный удар был нанесен испанцам на Тихом океане перед Филиппинами. Адмирал Джордж Дьюи 1 мая 1898 года неожиданно напал на ничего не подозревающий испанский тихоокеанский флот в заливе Манилы и потопил его без потерь со своей стороны. На Кубе началось хаотичное вторжение американских войск, в то время как военно-морской флот блокировал порт Сантьяго-де-Куба. Сражение под Сан-Хуан Хилл, в котором Теодор Рузвельт добился политически чрезвычайно ценных достижений, не решило еще исхода войны. Но когда был побежден испанский атлантический флот, то испанская капитуляция 10 августа 1898 года положила конец военным действиям. "Великолепная маленькая война" (по выражению министра иностранных дел Хейя) стоила американской стороне 379 погибших - к ним следует прибавить еще 5000 жертв различных тропических болезней.

В мирном договоре, заключенном в Париже, была прежде всего определена судьба испанских колоний. Правда, Соединенные Штаты в так называемой поправке Теллера к объявлению войны заранее отказались от аннексии Кубы. За это американцам отошли Пуэрто-Рико, Гуам и Филиппины. В дебатах по ратификации в сенате империалистически настроенные политики аргументировали тем, что жители завоеванных областей неспособны к самоуправлению и должны быть сначала подготовлены американцами к демократии и самостоятельности. Пуэрто-Рико был идеальной опорной базой флота для защиты планируемого Панамского канала. Филиппины считались трамплином для гигантского китайского рынка, в котором американские предприниматели видели для себя большие шансы. И ни в коем случае не хотели мириться с тем, чтобы эта стратегически важная группа островов досталась другой колониальной державе. Немцы уже во время войны проявили большой интерес к владению Филиппинами. Противники аннексии аргументировали свою точку зрения прежде всего принципиально идеологическим неприятием колониальной политики. Она противоречит собственным революционным традициям и принципам свободы американской демократии, она лишит филиппинцев их права на самоопределение и, наконец, поставит под угрозу саму демократию в Америке.

На переговорах о мире Мак-Кинли по политическим, стратегическим и экономическим причинам настаивал на принятии колоний в состав союза. В публичных дебатах и в Конгрессе он объяснял это прежде всего ответственностью за "наших, маленьких коричневых братьев". Победа обязала американский народ к тому, чтобы "воспитывать филиппинцев, поднять их, принести им цивилизацию и христианство и с божьей милостью предоставить им самое лучшее, потому что Христос умер и за них, наших братьев". Очевидно, он не сознавал, что большинство филиппинцев были католиками и уже давно чувствовали себя готовыми к самоуправлению и независимости. Филиппинское движение за независимость под руководством Эмилио Агуинальдо с 1896 года боролось против испанцев и поддерживало американцев в войне. После решения Мак-Кинли присоединить группу островов филиппинцы продолжили свою освободительную борьбу против американцев, которые ответили жестоким военным насилием, прежде всего против гражданского населения. До подавления восстания в 1902 году было задействовано 125 000 американских солдат, 4 000 из них погибли. Борцы за свободу оплакивали 20 000 погибших.

Если даже Мак-Кинли и убедился в миссии Америки нести цивилизацию, то на первом плане было все же значение Филиппин для американских экономических интересов в Азии, которое усилило желание администрации добиться колониального господства Америки. Теперь Соединенные Штаты, по крайней мере, приоткрыли дверь к китайскому рынку, за который они конкурировали с европейскими державами и Японией. Министр иностранных дел Джон Хей заставил в 1899 году заинтересованные державы договориться о принципах "политики открытых дверей": равноправном, свободном доступе к китайскому рынку и сохранении территориальной неприкосновенности китайской империи. Год спустя, в связи с подавлением боксерского восстания, которое, прежде всего, русские рассматривали как прекрасную возможность колонизации китайской империи, Хей повторил свой призыв к державам и предотвратил соперничество за раздел страны. Наряду с результатами испано-американской войны "политика открытых дверей" явилась постоянным внешнеполитическим завещанием администрации Мак-Кинли. Она стала центральным экономическим принципом во всей американской внешней политике XX века.

После сенсационных военных побед, приобретения земли, мирового престижа и национальной уверенности, да к тому же в атмосфере облегчения в результате всеобщего экономического оздоровления, новое выдвижение президента на выборы 1900 года не вызывало сомнений. Существовали противоречивые мнения, кто должен быть кандидатом на пост вице-президента на стороне Мак-Кинли. Из политической борьбы победителем вышел губернатор Нью-Йорка Теодор Рузвельт. Многие опытные республиканцы были шокированы выдвижением "этого проклятого ковбоя". Но оба кандидата прекрасно дополняли друг друга в одной упряжке, обещающей успех. Рузвельт сумел завоевать многочисленные голоса на популистском и демократическом Западе. Кампания вечного кандидата Брайана привела, напротив, к катастрофе. Его антиимпериалистические тирады звучали непатриотично, а биметаллизм, ввиду экономического подъема, стал политическим залежавшимся товаром. Так Мак-Кинли смог завоевать по сравнению с 1896 годом еще 100 000 голосов избирателей и увеличить преимущество в выборной коллегии на 21 голос.

Президент находился в зените своей популярности и использовал первые месяцы пребывания в должности для дальних поездок по стране. Во внутренней политике наметился крупный конфликт с трестами. Но для Мак-Кинли более важным оставалось развитие внешней торговли. Политику военного подавления на Филиппинах он продолжал, так же как хлопоты по китайскому рынку, на Карибском море усилил свои старания по строительству канала через перешеек. Сначала администрация пыталась прийти к соглашению с Великобританией, которая еще сохраняла притязания на участие в строительстве. Договор Хея-Понсефо 1900 года был отклонен сенатом, но увеличивающееся сближение между двумя странами уже не исключало согласия. Соединенные Штаты постепенно стали привлекательным политическим партнером.

Всего полгода спустя после второго вступления Мак-Кинли в должность президента внезапно закончился национальный энтузиазм. 6 сентября 1901 года президент при посещении Панамериканской выставки в Буффало, Нью-Йорк, был застрелен из револьвера анархистом Леоном Чолгосом. Сначала еще была надежда, что Мак-Кинли, раненный в грудь и нижнюю часть живота, выживет. Но 14 сентября он умер от гангрены.

Слава Мак-Кинли померкла вскоре после его смерти. Ее затмило сенсационное ведение дел его преемником. Если бы не состоялась испано-американская война, то президентство Мак-Кинли забылось бы еще быстрее и не стоило большого внимания. Во внутренней политике он не оставил особых следов, его исполнение обязанностей не отличалось новизной, и из его тогда позитивно принимаемых речей ни одна не имела длительного воздействия. Только война и следующая из нее внешняя политика сделали Мак-Кинли исторической величиной - но только на основании особого конституционно-правового значения президента как главнокомандующего и главного ответственного лица за внешнюю политику. Сам он не преследовал никаких внешнеполитических планов и не привнес ничего своего собственного. Им, как и во всей его политической жизни, руководили обстоятельства, и только поэтому он приобрел историческое значение. Главную ответственность за планирование и проведение империалистической политики несли министр иностранных дел и военный министр, Джон Хей и Элихью Рут, два ярко выраженных, целеустремленных, интеллигентных и ловких администратора. В преемнике Мак-Кинли Теодоре Рузвельте они нашли конгениального начальника.

Источник: Peoples.ru