СМИТ Патти

Патти Смит (31.12.1946 года [Чикаго])

С первой же пластинки "Horses" фотографы обожали Патти Смит. Им не нужно было прилагать никаких усилий, чтобы сделать произведение искусства: Патти Смит сама им была. Она просто смотрела в объектив немигающим безумным взглядом - худая, почти высохшая, бесполая женщина-индианка. У нее в крови не было ничего специального, просто все в то время считали себя шаманами и потомками индейцев, Джим Моррисон даже придумал себе отца-вождя племени, чем смертельно обидел своего настоящего отца. Патти Смит, когда умер Джим Моррисон, было двадцать пять лет, но она была родом оттуда - из тех времен, когда родители считались обузой, a мир кругом требовал немедленных изменений.

Патти Смит даже ребенка своего первогo, из-за которого ее выгнали из колледжа, отдала в чужую семью, чтобы он не мешал ей работать. Потому что она копила деньги, чтобы поехать в Нью-Йорк - дело было в захолустье штата Нью-Джерси, совсем неподходящем месте для юной честолюбивой девушки. Потом она расплатилась за свой грех, за отданного ребенка, сполна расплатилась тяжкой платой, но тогда 6ыло такое время - никто не думал о расплате.

Скоро она добралась до города своей мечты, и даже дальше - она добралась в конце 60-x до Парижа, куда вскоре приехал, как - умирать, Джим Моррисон. Но это позже, a пока в Нью-Йорке она жила в отеле "Челси". Там жили все, и Патти Смит жила там с фотографом Робертом Мэпплторпом, первым из фотографов, полюбивших делать ее снимки и, собственно, и создавшим обложку к альбому "Horses". Он снял Патти в белой рубашке с галстуком, она смотрела немигающим взглядом в объектив, и не было понятно, кто он, этот человек с безумным и невероятно твердым взглядом - мужчина это или женщина, и что ему нужно от тех, на кого он смотрит с такой требовательностью. Но это было уже в 1975-м, a до того Патти читала свои поэмы по клубам, сопровождаемая таким же, как и она, худым человеком по имени Ленни Кей. Они встретились на каком-то вечере, где Ленни присутствовал то ли в качестве гитариста, то ли журналиста, то ли служащего музыкального магазина - он был этим всем и еще он был меломаном со странным для начала 70-х вкусом. Ему не нравился арт-рок, ему не нравились долгие вычурные композиции, которыми тогда была полна рок-сцена - он любил музыку куда более откровенную и агрессивную. Так вот, однажды в клубе он встретил читающую стихи xyдую женщину с пронзительным взглядом, которая любила то же, что любил он. И он стал ee верным другом на всю жизнь, ибо Ленни Кей был очень верным человеком. И они ходили теперь по клубам вместе, Патти читала свои поэмы быстрым задыхающимся речитативом, a Ленни подыгрывал ей на гитаре.

Патти Смит сочиняла стихи такие же безумные, как и она сама: были они полны угрозы миру, требовали очищения и повествовали o самых неожиданных людях. Так, она написала поэму о Марианне Фэйтфул, которая в это время умирала в трущобах по другую cтoрoну Атлантики. Но Патти Смит написала, что ей не удастся так скоро уйти отсюда, и Марианна Фэйтфул выжила - ибо Патти Смит видела своим 6езумным взглядом далеко за пределы материального мира. Она была дика, угловата, она была последним битником в мире надвигающегося диско и последним хиппи в преддверии панк-эры. Возможно, она была самым эталонным приверженцем рок-н-ролла в ту усталую эпоху, ибо это она сказала в середине семидесятых, когда уже никто ни во что не верил, толстый Леннон бегал по улицам Нью-Йорка от своей жены, a Фил Спектор делал в своей студии из Леонарда Koэна дамского угодника: "Любой самый блядский рок-н-ролл способен поднять меня выше, чем Библия". И это заявление в те времена стоило больше, чем все нынешние клятвы поп-звезд в верности к Иисусу.

Потом Ленни нашел музыкантов, и Патти Смит стала петь: петь яростным голосом громы и молнии этому миру, в то время как Лен-ни с друзьями играли яростный трехакордный рок-н-ролл. В эпоху арт-рока это само по ceбе было большой смелостью. Патти пела o том, что она - "ниггер рок-н-ролла": критика, посещавшая ее концерты, выходила оттуда оглушенная. Один из этих людей начал свой отчет о таком концерте словами: "Когда я сел за машинку, мне хотелось писать только "Это было великолепно!" до конца страницы". Другой критик заметил, что Патти Смит - единственная певица из тех, что он видел, которая сплевывает на сцене. Через год после этого начался панк-рок, и все в нем, начиная от Sex Pistols и заканчивая The Clash, утверждали, что если они кому и обязаны чем, так это Патти с ee "Horses".

Патти записывала и другие пластинки в 70-x, но "Horses" была таким глотком свежего воздуха в момент выхода, что преодолеть инерцию этого успеха в головах слушателей Патти так и не смогла. Впрочем, ее это не слишком заботило. В ее жизни совершалась великая перемена.

До поры, до времени Патти не были нужны постоянные мужчины - она превосходила всех их силой своего характера, она превосходила их своим талантом, она была феминисткой по самой простой причине: ее было так много, что мужчины терялись в ее тени. Но в 1976 году она поехала на гастроли в Детройт, где ее представили тамошней живой легенде, человеку, которого боялись продюсеры - Фреду по прозвищу "Соник", a по фамилии - и это было судьбой - Смит. Фред когда-то был гитаристом детройтской группы МС5 и членом подпольной анархической группировки "Белые пантеры", которая ставила своей задачей "тотальную атаку на культуру всеми возможными средствами, включая наркотики, рок-н-ролл и секс на улицах". Первая пластинка МС5 была запреще-на к продаже потому, что на лицевой ее стороне красовался лозунг "Kick out the jams motherfuckers!" - следует отметить, что дело происходило в 1968 году. Фред был гитаристом: таких, как он, гитаристов, было днем с огнем поискать, но по сию пору люди не имеют o нем ни малейшего представления, потому что группу МС5 отказывались крутить по радио - наслышанные о политических высказываниях и невероятно разнузданном поведении ее участников. A когда Фред собрал коллектив под названием Sonic's Rendezvous Вand, куда позвал, помимо своих бывших coратников, еще и барабанщика другой громкой детройтской группы "The Stooges", шоу-бизнес решил, что над ним издеваются. Мало было одних МС5, так тут еще и эти - и Фреду окончательно закрыли все пути наверх.

Между их встречей и их покоем было еще четыре года - Патти успела сломать на одном из концертов шею, a Фред - оставить всякую надежду делать со своим именем легальную карьеру. Но в 1980 году и он, и Патти объявили, что уходят от дел: прекрасная эпоxa закончилась, пришло время растить детей. Их у четы было уже двое, но дело было даже не в этом. Просто и Патти, и Фред были здравомыслящими людьми. Это может странно прозвучать после всего, что о них известно, но это было сущей правдой: они были не только безумны - они были еще и здравомыслящи. И потому Патти объясняла в одном из интервью: "Я долго полагала, что женщина должна бороться, отстаивать, должна, должна, a потом я встретила Фреда и поняла, что поза женщины - лежа на спине, и в ней есть все, чего женщина может пожелать". И они стали тихо жить в пригороде Детройта, и ничто не напоминало о том, что они - бывшие звезды. И так тихо они прожили все безумные 80-е, записав только одну пластинку - хорошую, НО по инерции канувшую в безвестность.

В начале 90-х Фред стал обучать жену игре на гитаре: им показалось, что можно снова попробовать что-то сочинять. Но Фред успел только научить жену аккомпанировать себе: 9 ноября 1994 года у него остановилось сердце. Спустя полгода Патти отправилась по миру: глядеть, как живут люди, чтобы попытаться вспомнить, какой в жизни смысл. Она смотрела, как новое поколение музыкантов, которое она не знала, выходит на сцену, как oно себя держит, что поет. Она вспоминала, как это делала сама. И вспомнила, что у нее по-прежнему есть друг Ленни Кей, позвала eгo, и они записали новую пластинку Патти Смит - первую ее самостоятельную пластинку за прошедшие пятнадцать лет.

В песнях ее больше не было былой arpecсивности. Ее сменила скорбь - скорбь безбрежная и надличностная, скорбь по всему сущему, что живет так мало и умирает так неожиданно. Музыка ее отныне была подобна плачу - плачу по времени, надеждам, по всем ушедшим и тем, кто еще по какому-то недоразумению медлит уйти. И был в этой скорби последний стоицизм - стоицизм человека, о котором когда-то писал Фолкнер - что он, зная, что смертен, все-таки имеет силы вести себя так, как будто он бессмертный.

Так Патти Смит и живет с тех поp: с трезвым, сухим и по-прежнему слегка 6езумным взглядом. На ее сборнике "Land (1975-2002)" все уже перемешалось: прежняя Патти, нынешняя - все выстроено не в хронологическом порядке, a так, чтобы ее оценил сегодняшний слушатель, который уже мало знаком со всем тем, что когда-то делало важной ее жизнь. С тем, что заставило отдать ее первого ребенка и потом pacплатиться за это собственным счастьем. С тем, что заставляло ее быть тем, кем она была: самой сильной и самой зрячей женщиной на этой земле.