ЗАКС Нелли (Sachs Nelly)

10 декабря 1891 г. - 12 мая 1970 г.
Немецкая поэтесса Нелли Закс родилась в Берлине и была единственным ребенком Вильяма Закса, изобретателя и промышленника, и Маргариты (Картер) Закс. Нелли росла в зажиточной еврейской семье, получила домашнее образование, после чего поступила в Берлинскую привилегированную среднюю школу для девочек. Застенчивая и тихая, она увлекалась музыкой, литературой, танцами и одно время мечтала стать профессиональной балериной.
В 15 лет Нелли прочитала роман Сельмы Лагерлеф 'Сага о Йесте Берлинге', который произвел на нее такое сильное впечатление, что она написала письмо в Швецию. Переписка, завязавшаяся между З. и Лагерлеф, продолжалась около 35 лет, вплоть до смерти шведской писательницы. В 18 лет З. начала писать стихи, в основном о природе и на мифологические сюжеты. Некоторые из них печатались в литературных журналах. Традиционные не только по форме, но и по содержанию, эти стихи не имели ничего общего с модной в то время экспрессионистской литературой и, возможно, поэтому привлекли внимание Стефана Цвейга, который не только похвалил их за 'непосредственность', но и напечатал одно из стихотворений. Однако позже З. не придавала особого значения своим юношеским стихам и не включила их в собрание сочинений.
Тогда же, когда начался ее творческий путь, З. влюбилась в человека, с которым познакомилась на курорте минеральных вод, где она отдыхала вместе с родителями. Много лет спустя З. узнала о его гибели в нацистском концентрационном лагере, и это нашло отражение в нескольких поздних стихотворениях поэтессы.
В 20...30-е гг. З. еще не считает себя профессиональным литератором, хотя ее стихи иногда печатаются в 'Берлинер Тагеблатт' ('Berliner Tageblatt') и других газетах. После смерти отца в 1930 г. она вместе с матерью живет замкнутой жизнью. Спустя три года, с приходом Гитлера к власти, в Германии начинают расти антисемитские настроения, многие друзья и знакомые З. исчезают. В это тревожное время она увлекается иудейской и христианской мистикой, пророчествами Ветхого завета, Каббалой и хасидизмом. До 1938 г. ее стихотворения время от времени появляются в еврейских периодических изданиях.
В 1940 г., когда немецкие войска оккупировали Европу, З. с матерью с помощью Лагерлеф нашли пристанище в Швеции - в получении виз им было оказано содействие непосредственно через королевскую семью. К сожалению, их прибытия в Швецию Лагерлеф не суждено было дождаться, и З. с матерью поначалу чувствовали себя на чужой земле в полной изоляции. В это время З. изучает шведский язык и зарабатывает на жизнь переводами на немецкий язык произведений шведских поэтов.
Став шведской подданной, З. откликалась своей поэзией - этим 'немым криком' - на уничтожение евреев в концлагерях. Ее новые стихи коренным образом отличаются от прежних, романтических.
Нерифмованная, сжатая, наполненная емкими образами, поэзия З. являет собой пример современной мистики. Первый послевоенный сборник стихотворений 'В жилище смерти' ('In den Wohnungen des Todes') был опубликован в 1946 г. в Восточной Германии, за ним последовали другие: 'Затмение звезд' ('Sternverdunkelung', 1949), 'И никто не знает, как быть дальше' ('Und niemand weiss weiter', 1957), 'Бегство и превращение' ('Fluch und Verwandlung', 1959). 'Ее стихи разнообразны, - отмечал английский поэт и критик Стивен Спендер, - и вместе с тем все, что она пишет, - одно стихотворение'. Ее 'религиозные апокалипсические гимны', продолжал Спендер, 'являются олицетворением еврейского самосознания, столь сильного, что жизнь приравнивается к смерти, и наоборот...'.
В послевоенные годы З., помимо стихов, пишет пьесы и драматические отрывки, которые называет 'сценической поэзией'. Герой ее первой пьесы 'Мистерия о страданиях Израиля' ('Ein Mysterienspiel vom Leiden Israels', 1951) - уличный сапожник, который разыскивает немецкого солдата, убившего молодую польскую пастушку. 'Мистерия' в 1950 г. передавалась по западногерманскому радио, была поставлена в Дортмунде в 1962 г. и переложена на оперу шведским композитором Мозесом Пергаментом. Известна также пьеса-символ З. 'Авраам в солончаках' ('Abram im Salz'), написанная по мотивам библейской истории о царе Нимроде и юном Аврааме, которая была опубликована в сборнике 'Знаки на песке' ('Zeichen im Sand', 1962).
После выхода в свет в 1959 г. 'Бегства и превращения' к З. приходит известность. В 1960 г., через 20 лет после ее бегства из Германии, З. вручается премия Анетты фон Дросте-Хюлшофф, а в следующем году власти Дортмунда устанавливают ежегодную литературную премию ее имени и назначают поэтессе пожизненную пенсию. В 1965 г. З. удостаивается премии Мира западногерманской ассоциации книгоиздателей и книготорговцев, одной из наиболее престижных литературных наград в Западной Германии.
З. была удостоена Нобелевской премии по литературе за 'выдающиеся лирические и драматические произведения, исследующие судьбу еврейского народа'. Нобелевскую премию 1964 г. З. разделила с Агноном. 'В ее книгах с исключительной силой прозвучал трагический голос еврейского народа', - заявил на церемонии награждения представитель Шведской академии Андерс Эстерлинг. Хотя книги З. рассказывают об 'ужасной правде... о лагерях массового уничтожения и фабриках смерти', продолжил Эстерлинг, 'писательница стоит выше ненависти к истязателям'.
'Мне кажется, - сказала З. в ответной речи, - то, что со мной происходит, - это прекрасная сказка'. 'Агнон представляет государство Израиль, - заметила далее поэтесса, - а я - трагедию еврейского народа'.
После получения Нобелевской премии З., которая так и не вышла замуж, по-прежнему жила и работала в своей маленькой квартире в Стокгольме. Она умерла после продолжительной болезни в возрасте 78 лет.
Широкое признание З. получила за поэтический протест против уничтожения евреев. 'Ее поэзия, - отмечал Спендер, - учит знать то, что мы обязаны знать о нашей истории прежде всего - кошмар и возрождение'. 'Нелли Закс предлагает своим читателям непростое утешение, - заметил критик Элвин Розенфельд в литературном приложении к 'Тайме'. - Ее стихи - это бойня, которая постоянно присутствует как непосредственный опыт и несмываемое пятно в памяти. И вместе с тем этот страшный опыт преображается в симпатию ко всему живому