ЛЕЦ Станислав Ежи

ЛЕЦ, СТАНИСЛАВ ЕЖИ (1909-1966). Выдающийся польский сатирик ХХ века. Станислав Ежи Лец - достойный преемник и продолжатель дел, мыслей и пророчеств Эзопа и Сократа, Рабле и Вольтера, Гоголя и Салтыкова-Щедрина.

Всемирную известность Лецу принесли его "Непричесанные мысли".

В СССР небольшая часть "Непричесанных мыслей" появилась в журнале 'Иностранная литература' ? 1 в 1965. Отдельной книжкой "Непричесанные мысли" изданы Московским издательством 'Прогресс' в 1978. В значительно большем объеме "Непричесанные мысли" выпущены Гуманитарным агентством 'Академический проект' в 1999 и издательством КРИСТАЛЛ Санкт-Петербургом, в 2001.

"Непричесанные мысли" - не просто бесценный кладезь парадоксальной мудрости, но и разящее средство против тоталитаризма и агрессивного невежества, идолопоклонства, рабской идеологии и всевозможных диктатур.

Философ и писатель Станислав Ежи Лец владел множеством профессий - юрист и поэт, земледелец и переводчик, театральный деятель и журналист, дипломат и воин.

Родился Лец 6 марта 1909 во Львове, являвшемся тогда культурным центром польской Галиции, входившей в состав Австро-Венгерской империи. Отец Леца, родовитый австрийский дворянин Бенон де Туш-Летц, скончался, когда Станиславу исполнилось едва четыре года. Все заботы о воспитании сына взяла на себя мать Станислава, урожденная Аделя Сафрин, польская еврейка, происходившая из богатой семьи, где образование ценилось превыше всего.

Первые годы детства Леца прошли в имении его матери - Шершеневцах на Подолье.

Изначальем формирования духовности малыша стали составляющие трех культур: польской, немецкой (австрийской) и еврейской.

Мальчику Ежи едва исполнилось пять лет, как началась Первая Мировая война. Происходит крушение Австро-Венгерской империи. Фронт стремительно приближается ко Львову. Мать увозит Леца в Вену, где начинаются его школьные годы.

Грандиозные потрясения происходят и внутри Российской империи. Весьма существенно перекраивается Европейский континент.

Возможно уже тогда в подсознании маленького Станислава Ежи, уже начинают зарождаться первые представления о несовершенстве и противоречиях окружающего мира, нашедшие впоследствии блистательное отражение в некоторых из его "Непричесанных мыслей".

'В борьбе идей гибнут люди'

Или:

'Если все военные министерства называются министерствами обороны, интересно, кто же тогда начинает войны?'

Первые гимназические годы Леца проходят в Вене. А завершает учебу юный Станислав во Львове, ставшем городом независимой Польши.

Уже в старших классах неугомонный Ежи будоражит умы соклассников 'убийственно неудобными вопросами'. Перед парадоксальной логикой размышлений 'крайне вежливого, но дотошного' Станислава, отступают даже самые просвещенные из его учителей:

Но вот школа закончена. Лец начинает заниматься юриспруденцией в университете Яна Казимежа во Львове, и : пробует силы в поэзии.

Весной 1929 года, на авторском вечере молодых поэтов, звучит одно из ранних стихотворений Леца - "Весна:" Но это отнюдь не выплеск переизбытка юношеских чувств. "Весна" - стихотворение горькое, преисполненное трагических предчувствий:

Год 1931. Лец, в содружестве с молодыми поэтами, издает журнал 'Наклонения', где публикуются его новые стихи - "Из окна" и "Плакат". Откровенный вызов 'поварам новых войн'.

В 1933 Лец получает степень магистра права и выпускает первый томик футуристических стихов, под названием "Цвета", где печатаются его первые юмористические и сатирические 'фрашки' - своеобразная разновидность польской миниатюры-эпиграммы.

Лец выпускает подряд две книги сатирических стихов: "300" (1935) и "Патетические сатиры" (1936).

В том же 1936 организует вместе с поэтом Леоном Пастернаком литературное кабаре - 'Театр Пересмешников', или 'Театр огольцов'. Озорные представления новорожденного театра, азартно высмеивающие 'трубадуров милитаризма и национал-патриотов', очень не нравятся властям.

Тогда же Лец принимает активное участие в знаменитом Львовском антифашистском конгрессе деятелей культуры. Это немало способствует закрытию неугодного театра властями Польши.

В 1937 году знаменитый польский поэт Юлиан Тувим включает в свою антологию "Четыре века польской фрашки" три стихотворения Леца - дебютанта. Вот два из них, весьма пророческие:

Побеждает закон,
если вооружен.
Кровь - не вода,
ее не жаль никогда.

Печатаясь в сатирических журналах - 'Шпильки' и 'Варшавский цирюльник', Лец 'шутя и неизменно' завоевывает признание самой интеллектуальной части польского общества. Его колючие эссе и фрашки пользуются особенной популярностью среди творческой молодежи и студенчества.

Сотрудничество Леца с варшавской газетой 'Популярный Ежедневник' грозит поэту большими неприятностями. После приостановления печатанья газеты, Лец вынужден уехать в Румынию:

Но скоро опальный поэт и журналист возвращается в Польшу: И на время 'выходит из игры': Неожиданно для многих, Лец не без успеха крестьянствует на Подолье. Затем служит в адвокатской конторе, в провинциальном Чорткове, готовясь к новым схваткам за свободу мыслей и памятуя, что 'Каждый век имеет свое средневековье'.

Незадолго перед войной Лец возвращается в Варшаву и возобновляет публицистическую деятельность: Поражая друзей работоспособностью, Лец завершает работу над томом фрашек и подольской лирики, под названием 'Пахнет землей'. Но Гитлер вторгается в Польшу, и книга выйти не успевает.

Война застает Леца во Львове. Гитлеровцы не забыли антифашистской устремленности молодого писателя. Уже в 1941 Лец арестован и отправлен в концлагерь под Тернополем.

'Сколько же в эти две тысячи лет от Рождества Христова вместилось лет заключения?':

Лец бежит из концлагеря. Пойман, зверски избит и приговорен к расстрелу, но он откладывается. В 1943 Лец совершает второй побег. Снова схвачен. На этот раз расстрел, кажется, неизбежным.

Исполнить казнь вызывается весельчак-эсэсовец. Поигрывая пистолетом, глумливый садист заставляет Леца рыть могилу, отпуская бессчетные шутки в адрес 'скелетистого неумехи:'. Лец так забавно орудует лопатой, что хохотун на какой-то момент теряет пристальный контроль над жертвой: и сам оказывается в могиле, предназначенной Лецу. Лопата в руках сатирика оказывается сильнее пистолета. Даже эсэсовский мундир становится для Леца плащом свободы, плюс документы врага и отличное знание немецкого языка. Поэт, ставший воином, беспрепятственно проходит всю Генеральную Губерню (так немцы называли оккупированную Польшу), и оказывается в Варшаве, где быстро устанавливает связь с силами сопротивления.

С июля 1943 Станислав Ежи Лец становится одним из самых лучших и плодовитых авторов польского подполья. В Прушково он редактирует газету 'Солдат в строю', а на правом берегу Вислы, в газете 'Свободный народ', печатает даже свои 'насмешливые стихи'. В 1944 Лец сражается в рядах Армии Людовой. Заканчивает войну майором Войска Польского. Собственной жизнью дан ответ на вопрос, который, много позже, поставит в своих крылатых мыслях: 'Кому обвенчаться со свободой, чтобы она дала потомство?'.

За участие в войне против фашизма награжден Кавалерийским Крестом ордена Возрождения Польши и удостоен Крестом Заслуги.

В 1945 Лец поселяется в Лодзи. Вместе со старым другом - поэтом Леоном Пастернаком и художником-карикатуристом Ежи Зарубой писатель возрождает издание любимого поляками журнала 'Шпильки'. В 1946 выходит сборник военных стихов Леца "Полевой блокнот" и томик сатирических стихов и фрашек "Прогулка циника".

В том же 1946 Лец отправлен в Вену в качестве атташе по вопросам культуры политической миссии Польской Республики. В 1948 в Польше выходит сборник сатирических стихов Леца Жизнь - это фрашка. А в 1950 - сборник Новых стихов, написанных в Вене, городе его детства. Многие из вирш сборника - интереснейшие размышления о неразрывности связей культур стран Европы.

В Польше тем временем утверждается режим партийной диктатуры и жесточайшее подавление всяческих свобод. Обретает конкретность одно из саркастических 'разъяснений' Леца - 'Неграмотные вынуждены диктовать'. Пристально вглядываясь во все 'прелести и перспективы' коммунистической диктатуры в Польше, Лец в 1950 принимает трудное решение - уехать в Израиль.

С 1950 по 1952, в Израиле им написана, тяжко выстраданная, "Иерусалимская рукопись".

Испытывая непроходящую ностальгию, Лец скитается по библейским местам, колесит по Ближнему Востоку. Вспоминает тех, кто боролся и погибал рядом с ним, мечтая о свободной Польше.

Туда, на север дальний, где некогда лежал я в колыбели
Туда стремлюсь теперь, чтоб там же и отпели:

В 1952 Лец возвращается в Польшу. И получает полной мерой от новых властей за инакомыслие, независимость и неукротимое стремление к свободе. Негласно Лецу запрещено печататься. Единственной возможностью выражать себя становится работа переводчика. Он с головой уходит в переводы Гете, Гейне и Брехта. Успешно и много переводит русских, украинских и белорусских авторов. И не боится заявлять: 'Я перевожу обычно только сочинения, которые выражают мысли, волнующие меня'.

1956 отмечен мощными выступлениями поляков против коммунистического режима. Власти вынуждены ослабить идеологический гнет. Польша постепенно превращается в самый 'открытый и свободный барак соцлагеря'. Новая 'польская весна', уже в 1957 году, помогает выйти первой книге "Непричесанных мыслей" Леца, принесшей автору мировую славу.

Время не часто дарит землян такими шедеврами и появлением столь уникального философа-сатирика как Станислав Ежи Лец. Его "Непричесанные мысли" - подлинно неиссякаемый источник радости и веры в непобедимость светлого начала. К тому же необычная книга Леца - не просто новое слово в искусстве афоризма. Ведь почти каждая из крылатых мыслей Леца, выраженная в одной или нескольких строках, - сгусток феноменальных умозаключений. Уникальное противоядие в борьбе со страхом, ненавистью и подавлением человеческой мысли, насаждаемое всевозможными тоталитарными режимами. Остроумное и действенное оружие против национализма всех мастей, равно как и любой милитаристской демагогии. Вот лишь частичка из тех, что на века:

'Сумма нолей - грозная цифра'.

'У слепой веры злобный взгляд'.

'Самые богатые на свете - евреи: Потому что они за все расплачиваются'.

'Мудрость всегда в избытке. Ведь ей мало кто пользуется'.

'Всегда найдутся эскимосы, которые посоветуют жителям экваториальной Африки, как вести себя во время самой страшной жары'.

'Думал, что опустился на самое дно, как вдруг снизу постучали'.

'Все кандалы мира составляют одну цепь'.

'Ах, если бы козла отпущения можно было еще и доить!'

'У человека нет выбора. Он должен оставаться человеком'.

Миниатюрная книжица "Непричесанных мыслей" с поразительной быстротой переводится на многие языки мира.

Мыслями Леца зачитываются в Англии и в США, в Италии и Франции, в Швейцарии и ФРГ.

Очарование и мудрость "Непричесанных мыслей" в том, что они не претендуют на истины последних инстанций, а с фантастической легкостью увлекают домысливать, сопоставлять, ассоциировать, сравнивая прошлое с настоящим и будущим.

Парадоксально-лучистые мысли Леца цитируют дипломаты и политики с трибуны ООН, произносят со сцены, во множестве театральных постановок. Крылатые выражения не сходят с уст студенческой молодежи.

В 1966, за несколько месяцев до смерти, превозмогая неизлечимую болезнь, Лец успевает подготовить том "Новых непричесанных мыслей". Станислав Ежи Лец умирает в Варшаве 7 мая 1966. Умирает так же мужественно как и жил.

У нас в стране "Непричесанные мысли" Леца впервые прозвучали со сцены Московского Нового театра Миниатюр в 1968, в спектакле "Без цилиндра", пронизывая и связывая миниатюры Мрожека, Беккета, Ионеско, Эдуарда де Филиппо: Руководил тогда театром сатирик Владимир Поляков, а постановку осуществил Андрей Гончаров.

"Непричесанные мысли" Леца с каждым днем обретают все большую остроту звучания. Становятся востребованными и необходимыми в каждом аспекте нашей жизни.

Перефразируя великого Пушкина, хочется сказать: 'Коль мысли черные к тебе придут': загляни в "Непричесанные мысли" Леца - Человека, Мудреца и Сатирика на все времена.