УСТИНОВА Татьяна

Татьяна Устинова (1968)

В последнем романе Татьяны Устиновой "Запасной инстинкт" герои в основном питаются за счет кофе. Причем главный герой запретил в своей конторе пить растворимый вариант этого напитка, потому что это плебейство. Единственный в своем роде припадок снобизма. Все остальные герои в остальных книгах пробавляются бутербродами и яичницами, пока не добираются до мамочкиных пирогов. А что же творится на кухне писательницы? Не на творческой, а на самой буквальной? Предлагаем вам интервью, данное Устиновой столичному журналу "Гастроном".

Детективы Татьяны Устиновой выходят под грифом "Первая среди лучших".

В живописной компании российских Агат Кристи Устинова в прямом и переносном смысле самая крупная фигура.

-- Признайтесь, Таня, часто ли вы задаетесь вопросом: а что бы еще такое съесть, чтобы похудеть?

-- Я постоянно изнуряю себя диетами. Как все женщины, только и делаю, что худею. День и ночь. И никакого результата! Вы же видите. Я как стала такая в восьмом классе, так до сих пор и хожу. А тогда это была катастрофа! Мало того что рост метр восемьдесят, так еще и формы. Ужас! Кошмар! Хуже ничего не придумаешь, чем воспоминания моего детства.

-- Успехом у мальчиков не пользовались?

-- Какой успех?! К тому же я была в очках. Как и по сей день. Я с такими комплексами выросла -- не передать! Мой муж меня от них немного избавил. Мы пятнадцать лет женаты, и он каждое утро мне говорит: "Ты самая красивая женщина на свете!" Он прибалт, высоченный худющий блондин с длинным носом, ярко выраженный флегматик. И вот унылым голосом муж повторяет: "Ты самая красивая... самая красивая..." И я ему верю!

-- Вы рано вышли замуж?

-- В девятнадцать лет.

-- Путь к сердцу блондина лежал через желудок?

-- Однозначно. На первом курсе у меня случилась сумасшедшая любовь-морковь, а предмет моей страсти знать меня нe желал. Это было в Московском физико-техническом институте на факультете аэромеханики и летательной техники, который мне добавил комплексов, поскольку училась я хуже всех. У нас там была общая компания, я страдала, и мой будущий муж однажды сказал: "Ну, довольно, успокойся! Хватит за ним бегать..." И сделал мне предложение. Он на шесть лет меня старше. Взрослый человек, ленинский стипендиат, радость факультета, гордость деканата, мастер спорта по всему на свете. В институте до сих пор висят его портреты: "Мы ими гордимся". А я -- такая фатальная ошибка МФТИ.

-- Зачем же вы туда поступили?

-- Меня бабушка заставила. Она считала, что лучше научно-технической интеллигенции в природе вообще ничего быть не может. Бабушка попросила меня пообещать ей, что я в этот институт поступлю. И я пообещала.

-- А как от летательной техники вы перешли к криминальным романам?

-- Я ни дня не работала по специальности, нa третьем курсе пошла на практику в Центральный аэрогидродинамический институт и увидела картинки Босха: длинный узкий коридор, сплошные двери, очень темно, очень тесно и страшный ветер. На обшарпанных стенах -- трафареты со стрелками: "Вход в аэродинамическую трубу". И я поняла, что если войду в эту трубу, то мне тут же придет конец... В девяносто первом году родился наш старший сын, и я уже не должна была работать. Я сидела с ребенком, но в один прекрасный момент выяснилось, что кушать нам уже совсем нечего.

-- А что же блондин?

-- Муж, как и все гении, до последнего работал в науке. В двадцать восемь лет он защитил кандидатскую диссертацию, а года через три -- докторскую. Но аэродинамика умерла. Денег не было. Помню, я очень на мужа сердилась: маленький ребенок, а для нас даже сосиски стали уже неприличным гурманством. Жуткая депрессия! Но потом меня осенило: а почему мой муж должен менять работу из-за меня? Если мне что-то надо, значит, я должна пойти и сделать.

-- Так я и думал! "Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет..."

-- Вот именно! Ведь поменять мужа я совершенно не была готова. И я поступила на работу на Российское телевидение. А сидеть с нашим мальчиком осталась моя мама, которой было еще далеко до пенсии, но, поскольку ее НИИ загибался, она предпочла поработать бабушкой.

-- Какую же должность вам предложили в "телевизоре"?

-- Я стала секретаршей. Моя семья страшно возражала: "Какой кошмар! Человек с высшим образованием будет подавать кофе с пирожками!" Мой начальник оказался очень хорошим. Он сделал из меня человека, заставил работать. Я между делом стала переводить программы, которые закупались в Америке. Мне приносили сценарные распечатки с дурацкими диалогами.

-- Ну а когда писать-то начали?

-- Мой первый роман -- "Персональный ангел" -- родился четыре года назад из тетрадочки, в которую я записывала всякие истории.

-- Агата Кристи говорила, что сюжеты детективов она находит за мытьем посуды: "Это такое дурацкое занятие, что поневоле приходит мысль об убийстве". А как у вас?

-- Я успела поработать в 33 местах, где везде встречались такие типажи и такие необыкновенные ситуации, что писать -- не переписать. Я ничего не придумываю, кроме сюжета и хеппи-энда. Остальное -- все реальные истории и характеры, сумасшедшие расставания и встречи. Я знаю, чем закончится детектив, но чем закончится любовь, а любовная линия у меня присутствует всегда, не знаю. Вот сейчас всю голову поломала, потому что главный герой ну никак не хочет делать то, что я пытаюсь ему навязать. Я читала, что такое бывает. Льву Толстому надоел князь Андрей, и он не знал, что с ним делать, как его убрать из романа. Но я всегда считала, что вся эта мистика не имеет отношения к той, грубо говоря, писанине, которой я занята. Я -- законченный графоман. Всегда писала, все подряд. У меня две ярко выраженные степени идиотизма: первая -- боязнь высоты, а вторая -- я все время должна что-то писать. Кстати, я заметила: все, что написано на бумаге, начинает сбываться. Причем так, как написано. Мой вам совет, Влад: если хотите жену-миллионершу, напишите про нее рассказец, и чем подробнее напишите, тем лучше.

-- Как вы реагируете на критику?

-- У нас в доме неприлично было хвалить. Считалось, что если хорошо, то так и надо, это нормально. Но на свои книжки я получаю больше положительных откликов, чем отрицательных. Однажды в "Останкине" мы столкнулись нос к носу с Дмитрием Быковым, который написал что-то нейтральное о моих книжках. Он говорит: "Ты Устинова? Послушай, ты же хороший писатель, напиши что-нибудь пристойное, что ты пишешь детективы день и ночь?" Я ответила: "Спасибо, Дима. Но можно, я попишу детективы? Мне это так нравится..." Для "сурьеза" у меня не хватит мозгов. О человеческой душе все уже написали Достоевский и Толстой. Я так не смогу. И в психологические дебри заезжать не хочу. Я сразу договорилась с издателями, что не буду писать про бандитские группировки, про наркоманов и проституток, про изнасилованных подростков, про торговлю органами и так далее. Это ужасно, и я в этом участвовать не хочу.

-- Публичное внимание вас утомляет?

-- Наверное, бешеная популярность, как у Филиппа Киркорова, которая еще и годами длится, надоедает, но я же не Филипп Киркоров. Я спокойно отношусь к тому, что у меня могут попросить автограф или спросить в маникюрном кабинете: "А кто ваш муж?"

-- Сейчас вы можете позволить себе домработницу или кухарку?

-- Никого не могу я себе позволить. Как была хорошей женой и матерью, так и осталась. Мы всегда жили и до сих пор живем за городом, на даче, в большом и не очень удобном доме, который бабушка купила после войны. По семейной легенде, ей не хватило денег, и она расплатилась золотой цепочкой от часов... У нас очень традиционная семья, где место женщины -- на кухне. Мы на Пасху куличи печем, а на Рождество -- гуся с яблоками.

-- Да вы прямо как Ларины у Пушкина: "Они хранили в жизни мирной привычки милой старины; у них на Масленице жирной водились русские блины"?

-- Да-да, абсолютно точно. На Троицу у нас -- пирог с малиной, а на Яблочный Спас -- с яблоками. У нас большая патриархальная семья, особенно по выходным, когда приезжают моя сестра со своими домочадцами и моя тетя. Все угощение готовлю я: остальные считают, что прибыли отдохнуть, в гамачке полежать. Я люблю готовить мясо, потому что это и быстро, и просто, и сытно. Люблю всякие грибы. Огурцы хорошо солю. Пироги пеку виртуозно, правда, хуже, чем моя мама, но стараюсь. Знаю, что нужно сделать, чтобы из них малина не текла... Готовка, когда есть что готовить и не надо стоять в очередях или лепить котлеты непонятно из чего, -- это так приятно!

-- Что вы приготовите сегодня нашим читателям?

-- Свинину с яблоками, или "Мясо по-берлински". Обычно я сама придумываю названия блюд. Помните, как в фильме "Самая обаятельная и привлекательная": "Мы назовем его "Маэстро"!" Но в данном случае я вычитала рецепт в поваренной книге, изданной в Германии. Замечательные рецепты!

-- Готовить вас бабушка учила?

-- Конечно. У нас такая правильная семья, считалось, что девочки должны уметь все. Я всегда шила, вязала, пироги пекла. Когда к нам приезжала тетя, сестра моего отца, и обнаруживала, что мы с сестрой сидим перед телевизором, она восклицала: "Какой ужас! Потеря времени! Почему ручки свободны?!"

-- Таня, а вы хороший гость? В моем понятии "хороший" -- это гость, который наворачивает за обе щеки, после которого, как после Карлсона, остается только стол...

-- Нет, в этом смысле я гость плохой. Не приглашайте меня! В гостях я почти никогда ничего не ем. И наш старший сын такой же. Я могу поковырять вилкой или сказать, что на диете, а мальчик просто скажет: "Я есть не буду!"

-- В чем причина?

-- Дома вкуснее!

-- А по ресторанам любите ходить?

-- Обожаю. Немецкую кухню люблю -- колбаски всякие, утиные грудки. Китайские рестораны жалую. Но палочки у меня из рук падают, никак не научусь.

-- Героям ваших сочинений знаком грех чревоугодия?

-- Мои герои в основном кофе пьют. Гурманов среди них нет.