Борис (Григорий) Шалвович Акунин (Чхартишвили)

Для начала - биографическая справка о господине Чхартишвили, известном более широкому кругу как Борис Акунин. Японист, литературовед, переводчик Григорий Шалвович Чхартишвили родился 20 мая 1956 года в Грузии. Но его вполне можно назвать грузином если не московского розлива как называл себя Булат Окуджава, то, по крайней мере, московской выдержки. Отец его был артиллеристом, мать учителем русского языка и литературы. Чхартишвили живет в Москве с двухлетнего возраста, учился в двух школах. В раннем детстве прочел несколько японских книжек, а в юности впервые увидел японский театр Кабуки - и заболел Японией. Увлечение привело к тому, что он поступил на историко-филологическое отделение Института стран Азии и Африки МГУ и посвятил жизнь изучению японской литературы и культуры. Занимался переводами с японского и, реже, с английского. Переводил произведения Юкио Мисимы, Малкольма Брэдбери, Кобо Абэ. До тех пор, пока не стал свободным художником, работал в журнале 'Иностранная литература', был заместителем главного редактора. Покинул эту должность в 2000 году. В журналах публиковались блестящие эссе Чхартишвили - одно из них удостоено премии журнала 'Знамя'. Работал в Гильдии переводчиков, является одним из ее отцов-основателей. Но это - до рождения Бориса Акунина. Он появился на свет сразу бородатым мужчиной цветущего возраста, около 1998 года - более точно сказать затруднительно. Появился, как ни странно, случайно. Как-то господин Чхартишвили перевел для издателя Игоря Захарова биографию королевы Великобритании Елизаветы II. А через некоторое время, как свидетельствует издатель, Гриша позвонил и робко так сказал: 'Я тут детектив написал...' И вот, первого апреля 1998 года выходит первая книга Б.Акунина, в которую вошли два романа 'Азазель' и 'Турецкий гамбит'. Однако первоначально книгу раскупать не торопились. Оказалось, в том была вина издателя: акунинский дебют был испорчен плохим дизайном обложки. Аляповатая зеленая обложка, на которой были изображены карты, кровавая перчатка и что-то в том же роде, привлекала любителей вульгарного чтива, тех самых 'как бы детективов', выпекаемых бесчисленными тиражами. Однако они, полистав книжку у прилавка, откладывали ее в сторону: язык какой-то старомодный, нет никаких драк и эротики - кому такая тягомотина нужна? А, как раз, тех читателей, для которых книга предназначалась, отпугивала броская и вульгарная обложка. Как только возник фирменный стильный дизайн книг про Фандорина - обложка с коллажами работ немецкого художника Макса Эрнста, - автор и читатель 'нашли друг друга'.

Многие критики считают, что тайна вокруг настоящего имени Бориса Акунина - продуманный ход. Невероятно часто в связи с этим именем звучат слова 'коммерческий проект', 'лучшая реклама', 'рекламная акция', 'раскрученный' и т.п. Но псевдоним - в первую очередь необходимость. Ведь Акунин - это совершенно другой человек, уже не Чхартишвили. Чхартишвили никогда не писал детективных романов! Их писал и пишет Акунин. Так как особо увлекаемся психологией, попробуем, при помощи некоторых данных, охарактеризовать личность Григория Чхартишвили.

Итак, господин Чхартишвили. Надежный и противоречивый человек. Умен, ловок, изобретателен, оригинален. Обладает большим запасом энергии, упорством. Темпераментный и своевольный, вспыльчивый, но отходчивый. Добивается успеха, если ему в этом не мешают. Обладает чувством юмора. Лукавый и хитрый. Интеллектуал, большая жажда к знаниям, знает бесконечно много вещей. Изобретателен до крайности и способен решить самые трудные проблемы с удивительной быстротой. Обладает здравым смыслом и восхитительной способностью одурачить людей. Разве всего этого не чувствуется между строчек в книге? Романы, которые мы читаем, 'шутка' лишь условно, так захотелось писателю, с такого угла ему удобнее 'подбираться' к своим героям. Если бы все российские писатели так развлекались и расслаблялись, то наша литература вышла бы на качественно новый уровень!

Да, псевдоним - ловкая игра, интересная Чхартишвили. 1956 - год рождения Чхартишвили - год Обезьяны, 1998 - год рождения Акунина - год Тигра. Обезьяна не поддается магнетизму Тигра, над которым смеется. Вот и Чхартишвили говорит в интервью журналу 'Огонек': - Я люблю играть. Когда был помоложе, играл в карты. Потом стал играть на компьютере в стратегии. А потом оказалось, что сочинение детективных романов - дело еще более увлекательное, чем игры с компьютером... Когда я работал над 'Писателем и самоубийством', книгой очень мрачной по теме, депрессивной, я чувствовал, что временами начинаю задыхаться. Надо было делать перерывы. И я трижды прерывался и написал три первых детективных романа. Это было как глоток свежего воздуха. К тому же мне это было интересно с литературной точки зрения, ведь в русской литературе начисто отсутствует беллетристический жанр. Есть или литература, которая стремится к небу, или литература, которая копается в грязи. А посередине пустота. <...> Из советских времен я знаю только один полноценный беллетристический роман - 'Два капитана' Каверина. Но он слишком толстый и по понятным причинам перегружен идеологией.

Интервьюер удивляется словам о том, что сочинение детективных романов - что-то вроде хобби. Да, хобби, а переворачивание гор документов в архивах: письма, списки, газеты, специальная литература, - одна из любимейших его сторон...

Когда еще никому не было известно, кто такой Акунин, делались самые невероятные предположения. Назывались самые разные имена вплоть до Евгения Примакова и Владимира Жириновского: читатели пребывали в растерянности. Действительно, известно, что и Примаков, и Жириновский по образованию востоковеды, но если бы это было единственное условие для написания таких романов! Надо уметь не только мистифицировать, но и сочинять красиво, с изяществом, с неповторимым стилем, мастерски вырабатывая сюжет и персонажей. Вряд ли эти люди смогли бы так писать. Но зато это может Акунин, настоящее имя которого теперь уже всем известно. Сам Чхартишвили с некоторым смущением, как любой интеллигент, ввязавшийся в интригу, признается: Вообще эта история с псевдонимом была затеяна не для того, чтобы устраивать мистификацию. Псевдоним мне понадобился потому, что этот вид сочинительства очень непохож на все мои другие занятия. Когда садится за компьютер Акунин и начинает колотить по клавиатуре, у него мысль не так работает, как у Чхартишвили, пишущего статью или эссе. Мы очень разные. Акунин существенно добрее меня. Это во-первых. Во-вторых, в отличие от меня он идеалист. И, в-третьих, он твердо знает, что Бог существует, в чем я ему завидую. К тому же мне не следовало писать детективы под собственной фамилией еще и потому, что товароведы в магазинах не смогли бы выговорить фамилию Чхартишвили. В самом деле: когда фамилия на слуху, ее легко перевирают.

Вообще, Аку-нин по-японски означает 'плохой человек', 'негодяй'. А некоторые видят в сочетании Б. Акунин некоторую издевку над знаменитым русским революционером и одним из крупнейших теоретиков анархизма Михаилом Александровичем Бакуниным. Что ж, может быть. Однако Акунин восхищается трудами немецкого философа Фридриха Ницше боровшегося против плебса, угрожающего, как он полагал, всему благородному и возвышенному. Бакунин был ярым противником марксизма - учения, утверждавшего переход к коммунизму, т.е. уничтожению частной и утверждению общественной собственности. Получается, что есть некое сходство в идеях.

Есть версия людей, знающих японский язык - баку-нин - человек, прячущийся за ширмой. Однако все эти предположения отступают на второй план после выхода пропущенного романа о Фандорине 'Алмазная колесница'...

'...он, конечно, акунин, но отнюдь не слабак. - Кто-кто? - сдвинул брови Фандорин, услышав незнакомое слово. - Акунин - это как evil man или villain, - попробовал объяснить Асагава. - Но не совсем... Мне кажется, в английском языке нет точного перевода. Акунин - это злодей, но это не мелкий человек, это человек сильный. У него свои правила, которые он устанавливает для себя сам. Они не совпадают с предписаниями закона, но за свои правила акунин не пожалеет жизни, и потому он вызывает не только ненависть, но и уважение...'.

Возможно, одна из причин того, что этот роман вышел позже всех остальных, тогда как Фандорину здесь всего двадцать два, - это самое объяснение. Акунин не хотел раскрывать раньше времени все свои тайны. Не остается сомнений в любви этого человека к мистификации!