Кшиштоф Занусси: "В Польше огромный страх России"
Кинорежиссер Кшиштоф Занусси рассказал "Деловому Петербургу" что плохого в богатстве, о табу в европейском кино, и какой поляки помнят Россию.
"ДП": Пан Занусси, регулярно на протяжении многих лет приезжая в Россию, Вы, конечно, внимательным глазом режиссера замечаете, как меняется страна. Что сильнее всего бросается в глаза?
Кшиштоф Занусси: Конечно, страна развивается, очень поднялся уровень жизни, и это очевидно всем. Но вот, что меня интересует и, что я пробую понять: какую форму модернизации Россия принимает?! И это пока неясно. Я вижу, что перемена общества не пошла с таким ускорением, которого я ожидал.
Я говорю про смену мышления, менталитета, в целом об отношении людей к жизни. Россия обязана выработать свой путь развития, потому что идти за Западной Европой невозможно - другая история. Россия имеет православные, византийские корни. А Западная Европа выросла из латинской цивилизации. И эти культуры очень сильно отличаются.
"ДП": Современный российский зритель чем-то отличается от европейского?
Кшиштоф Занусси: Наверное, это вопрос скорее для социологов. Своими картинами я обращаюсь к интеллигенции, и я знаю, что российская интеллигенция существует и имеет влияние. Но я езжу, главным образом, по большим городам - тут, да, культурные амбиции живы.Но происходят и не самые лучшие перемены: новые богатые люди, которые удивляют своей дикостью. Хотя до революции российский капитализм тоже удивлял европейцев своей дикостью. Так что, с другой стороны, ничего нового и не произошло.
"ДП": Российские критики относят Вас к режиссерам-интеллектуалам. По Вашему мнению, интеллектуального кино для чего и кому сейчас нужно?
Кшиштоф Занусси: Я думаю, оно нужно. Хотя люди его не требуют. Они хотят жить спокойно, не двигать извилинами. Движение мозговых извилин - это огромная потеря калорий. Я обращаюсь к людям задумчивым, которые хотят лучше понять себя и окружающий мир. Да, они в меньшинстве. Но такая проблема есть и в литературе. Со времен романтизма есть противопоставление мозга и сердца. Хотя, конечно, всё это искусственное. Потому что мозг вызывает чувства, а сердце вызывает мысли.
"ДП": А зачем нужны серьезные мысли? Может быть, серьезные мысли не дают человеку быть счастливым?
Кшиштоф Занусси: Вопрос в том, что человек принимает за счастье. Набор приятных чувств? Многие люди, действительно, принимают это за счастье. Есть другое понимание: счастье через осознание. Человек несознательный не может быть счастливым. И, вообще, можно ли быть счастливым? С этим тоже надо определиться. Потому что мы сейчас, в глобализованном мире, отвечаем за огромное количество вещей, которые раньше нас и не касались.
Приведу пример. В этом году премия имени Леха Валенсы за защиту прав человека, свободы самовыражения и демократии была присуждена известным правозащитницам из Ирана. Эти правозащитницы вступались за женщин, которых казнят, забивая камнями.
Кто бы мог подумать, 50 лет тому назад, что Валенса - человек из маленькой деревни - будет иметь какое-то отношение к Ирану и к женщинам из Ирана? А сегодня это никого уже не удивляет. И, если случится война в Иране, к нам она тоже в определенном смысле будет иметь отношение.
Быть счастливым, имея такую большую степень ответственность - нелегко. Я думаю, полного счастья на этой земле в принципе быть не может.
"ДП": В каких странах сейчас делается наиболее интересное кино, по Вашему мнению?
Кшиштоф Занусси: Много интересного происходит в Азии. И там сохранились более правильные человеческие ценности, которые в очень богатых частях мира сейчас довольно трудно найти. Всегда что-то интересное будут делать в США - это страна, которая лучше всех нашла себя в новом глобальном мире. Она, собственно, его же и создала.
"ДП":Есть в европейском кино темы-табу?
Кшиштоф Занусси: Конечно. Я сейчас пробую сделать фильм на тему феминизма. Очень критично воспринимают. Потому что в Европе о феминизме нужно говорить только хорошо.
"ДП": Куда движется мировой кинематограф? Что будет с кино через 20-30 лет?
Кшиштоф Занусси: Этот вопрос надо сразу же переделать в вопрос: "а куда движется мир?". Кино - всего лишь зеркало, оно следует за миром. Куда мир идет? Что нас ждет? Как человек найдет себя в этих новых условиях, которые он создал? Не известно. Не понятно как нам жить в новых условиях богатства, которое стало доступного уже большинству.
"ДП": А что плохого в богатстве?
Кшиштоф Занусси: Посмотрите на жизнь животных в зоопарке. Мы себе построили зоопарк: нас кормят, мы ничего не боимся. Да, животные в зоопарке живут дольше, чем в условиях дикой природы. Совершенно не понятно как человек справится с богатством. В большинстве развитых стран сейчас серьезные демографические проблемы. Богатые люди не хотят иметь детей, а имеют детей те, у кого нет денег.
Богатая часть общества хочет жить, не принося никаких жертв. И может быть, по этой причине мы развалим наше общество. И может оказаться, что мы не сумеем передать наши ценности следующим поколениям. Из пещеры выйти очень трудно, а вернуться - просто. За одно поколение можно превратиться в неандертальцев. Жизнь - очень опасная авантюра.
Сегодняшний мир создает иллюзию, что жизнь - это прогулка в парке. Но ближе к правде то, что жизнь - это переход через джунгли. Этому не верят. Джунгли выглядят сегодня как парк. И это опасная иллюзия свободы.
"ДП": Лех Качински, пожалуй, как никто другой из европейских лидеров, резко выступает в адрес внешней российской политики. В Польше среди населения сильны русофобские настроения?
Кшиштоф Занусси: В Польше есть огромный страх России. Причина - почти полтора века оккупации большей части Польши. Об этом надо напоминать, потому что, порой, Россия об этом забывает. Она уничтожала нашу культуру, вводила запрет на польский язык и т.п. Это оставляет след навсегда. У Польши был и другой враг - немцы, но немцы поступали гораздо более законно, пусть и жестоко.
Россия в нашей памяти осталась как невероятно коррумпированная страна. В Петербург в 19 веке поляки приезжали со взятками для чиновников, ничего нельзя было добиться законно. И в этом смысле, от России осталось неприятное чувство. Но сразу после падения коммунизма с теми русскими, которые стали приезжать в Польшу, у поляков возникло чувство солидарности: мы вместе переживали трудные экономические времена. Я думаю, сейчас у рядовых поляков нет серьезных антироссийских чувств.
"ДП": Я слышала, что в Польше церковь пропагандирует христианский подход к экономике.
Кшиштоф Занусси: Такой принцип сформировался еще в 19 веке: библейские заповеди стали применяться и по отношению к предпринимателям. Поэтому уже в то далекое время порядочные бизнесмены искали способы, как развивать промышленность и не эксплуатировать людей.
Это проблема нравственности. И костел в этом вопросе сильно "нажимает": невозможно строить успех безнравственно. Такой успех рано или поздно рухнет. Конечно, прибыль - это главное. Но важно и то, как делиться этой прибылью.
"ДП": Сейчас кризис и предпринимателям приходится увольнять работников. Как лучше поступить?
Кшиштоф Занусси: Вопрос совести и способности предпринимателя. Есть те, кто умеют перевести завод на сокращенную неделю: работа есть у всех, но все живут хуже. И есть подход другой: оставить самых лучших, а всех остальных уволить. Каким пойти путем - сложный вопрос. Конфликт справедливости и милосердия - древний как само человечество и у христиан этот конфликт особенно ярко выражен.
"ДП": Вы писали о том, что в Польше происходит превращение интеллигенции в средний класс...
Кшиштоф Занусси: Да, и это естественный процесс. Но, конечно, с понижением интеллектуального уровня элиты. Что вполне логично: если поднимается уровень массового среднего класса, то понижается уровень тех, кто был когда-то более развит.Я езжу по городам с докладом на тему: "можно ли считать попсу токсичной?" Я считаю, что да. Сейчас средний класс без попсы жить не умеет. Интеллигенция же всегда гордилась тем, что попсу не употребляет.
"ДП": Чему, по Вашему мнению, главному Вы научились в жизни?
Кшиштоф Занусси: Я бы сам хотел найти ответ на этот вопрос, но не нахожу. Прожить - уже успех. Не разбить свою жизнь на противоречивые куски - тоже успех. Я надеюсь, что я скажу в жизни что-то больше, чем сказал до сих пор. Я еще не закрываю своего ателье.
|
