"Война с террором" теряет четкий курс
За пять лет со времени событий 11 сентября 2001 года четко определенная и поддержанная большинством "война с террором", объявленная президентом Бушем, стала запутанной и полной противоречий.
На следующий день после 11 сентября французская газета "Монд" объявила: "Теперь мы все - американцы". Но вот уже на недавней демонстрации в Лондоне на одном из плакатов можно было прочесть: "Теперь мы все - "Хезболла".
Напомню, вначале американская политика была довольно успешной. Быстрая война в Афганистане завершилась свержением режима талибов, что лишило "Аль-Каиду" жизненно важных баз (слово "каида" означает "база"), где готовились боевики.
Сама "Аль-Каида" потеряла большую часть своего руководства. Ее планы так и не осуществились: "Аль-Каиде" не удалось свергнуть ни одного правительства. Войска стран Запада не ушли с Ближнего Востока, а правители Саудовской Аравии, страны-хранителя Мекки, которые, вероятно, составляли конечную цель Усамы бин Ладена, также остаются у власти.
Однако страх на Западе, и не только здесь, остался - и на это есть свои причины. "Аль-Каида" - не выдумка. Это реально существующая угроза. Ее влияние, или, скорее, влияние ее сторонников, было наглядно продемонстрировано не только в Нью-Йорке и Вашингтоне, но и на острове Бали, в Мадриде, Лондоне, Марокко, Стамбуле и других частях мира.
Власть страха
Страх - мощный мотиватор. Именно страх после событий 11 сентября и породил доктрину Буша о превентивном ударе.
Но доктрину поддержали не все.
Среди союзников США стали возникать и углубляться сомнения, разногласия и даже предательство. У многих людей по всему миру симпатии к Америке уступили место подозрительности, а у некоторых даже превратились в ненависть. Тюрьмы на базе в Гуантанамо и "Абу-Грейб" в Ираке, жестокое обращение с узниками, секретные тюрьмы ЦРУ и тайная перевозка арестованных из страны в страну - все это лишь обострило негативные чувства по отношению к США.
Изменения, о которых недавно объявил президент Буш - признание существования секретных лагерей, перевод из них узников и другие шаги - могут приглушить некоторых критиков, но далеко не всех, а эффект, который эти меры будут иметь, еще не очевиден.
Запад проигрывает
Профессор Майкл Кларк из Королевского колледжа в Лондоне настроен пессимистично, по крайней мере, в отношении ближайшего будущего.
"Если бы я был Усамой бин Ладеном, сидящим в своей пещере, я бы считал, что побеждаю", - говорит он.
"Я бы считал так: я все еще на свободе, за мной движение, имеющее глобальный характер, я вызываю глубокий отклик в сердцах молодых мусульман по всему миру: я - не сухой стратег, я не просто строю планы - я воодушевляю, я втянул США в войну в Афганистане и Ираке, и воюют они на моих условиях, так, как хочется мне", - объясняет профессор.
"К тому же, Запад не очень эффективно противостоит доходчивой для масс тактике джихадистов. Они - и я согласен здесь с формулировкой Буша - исламские фашисты, но мы мало воюем против идей, взамен сосредотачивая усилия лишь на их действиях. А они отвечают и словом и действием, выигрывая в этой борьбе за моральный паритет", - говорит Майкл Кларк.
Тень Ирака
Над политикой США и тем, как она воспринимается в мире, нависла тень Ирака.
Проблема в том, что многие правительства и народы не рассматривают Ирак как составляющую борьбы с терроризмом. Они видят в нем ее частичную причину. Отсюда и желание дистанциировать себя от американской политики.
Но не вторжение в Ирак подтолкнуло "Аль-Каиду" к терроизму. Нападение 11 сентября произошло до Ирака, а недавно мишенью планировавшегося теракта стали немецкие поезда, несмотря на то, что сама Германия выступала против вторжения.
Но Ирак, возможно, был наибольшим единичным фактором, который привел к такому очевидному сейчас замешательству. Вашингтон заявляет, что войну в Ираке надо выиграть, иначе будет проиграна война с террором. Oппоненты утверждают, что Ирак только усугубил ситуацию, хотя многие из них же добавляют, что теперь в этой войне нужна только победа.
Трудность для администрации Буша заключается в том, что на время объявления о вторжении ее аргументы звучали по-другому. Тогда речь шла об оружии массового поражения.
Терроризм фигурировал только как отдаленный фон, как сценарий триллера, в котором государство-изгой может передать террористам ядерное оружие.
Теперь Ирак объявлен линией фронта, которую необходимо удерживать, чтобы этот фронт не переместился на улицы американских городов.
Меняется политика - меняется язык
"У многих по всему миру симпатии к Америке уступили место подозрительности, а у некоторых - даже превратились в ненависть"
Степень, до которой Ирак повлиял на развитие событий, можно оценить, вслушавшись в язык президента Буша до и после вторжения.
31 августа этого года он сказал в обращении к Американскому Легиону в Солт-Лейк-Сити: "Эта война будет долгой... но это война, которую мы должны вести, и в которой мы победим... Война, которую мы ведем сейчас - это нечто большее, чем военный конфликт, это решающая идеологическая борьба ХХI века".
Использование Бушем будущего времени во фразе "мы победим" контрастирует с тем, что он говорил до вторжения. 26 февраля 2003 года он объявил во время своего выступления в Вашингтоне: "Мы арестовали, или иным образом пресекли деятельность многих ключевых лидеров "Аль-Каиды". Мы охотимся на убийц по всему миру поодиночке. Мы побеждаем".
Смена грамматического времени указывает на то, как нескоро теперь ждут победы.
Без четких формулировок
Возможно, все это не так уж и отличается от дебатов, которые велись в свое время вокруг Южного Вьетнама. Ту войну точно так же называли необходимой для победы в другой долгой войне - холодной. В те дни говорилось, что потеря Южного Вьетнама повлечет потерю всей Юго-Восточной Азии - сработает эффект домино.
Также не был эффективен Вашингтон и в решении еще одного мотивирующего для джихадистов фактора - палестино-израильского конфликта. Изображение Вашингтоном Израиля как жертвы в войне с террором не очень импонирует, скажем, европейцам, большинство которых считают этот конфликт территориальным, а не идеологическим, а потому уверены в возможности компромисса.
Таким образом, у "войны с террором" нет согласованных и четких формулировок.
Запад победит?
В долгосрочной же перспективе профессор Кларк настроен более оптимистично.
"Перед тем, как все станет лучше, все должно ухудшиться, но я ожидаю, что политика Запада, в конце-концов, победит, потому что она предлагает более сильную политическую, моральную и экономическую модель. Однако наши ошибки усложнили нам жизнь. Сначала в Афганистане, когда мы позволили лидерам талибов и "Аль-Каиды" скрыться, а затем - по-крупному, - когда мы сделали стратегическую ошибку, вторгнувшись в Ирак", считает профессор и делает следующий вывод:
"Вероятно, чтобы найти всему этому решение, потребуется жизнь целого поколения, пока молодые и озлобленные джихадисты не превратятся в уставших стариков, как это случилось с марксистами-ленинистами".
|
