Таганка: "Гений" и "сталинщина"
Страшно читать о происшедшем в театре на Таганке и отклики на происшедшее. Страшно не за Юрия Петровича. Ему не привыкать.
Страшен образ мыслей Сталина-Жданова-Суслова в головах современных молодых людей. В шестидесятые возникло художественное явление - театр Любимова. Одни считают, что выдающееся, другие думают иначе. Можно спорить. Но одно бесспорно - театр Любимова невозможен без Любимова Юрия Петровича. Губенко это уже продемонстрировал.
Административно отделяя достоинства театра Любимова от возможных ошибок Юрия Петровича, опять хотят ограничить его влияние на труппу. Между тем режиссерский театр предполагает полноту влияния того, кем этот театр живет.
Дарование, талант, гений не совершенствуется в смирительной рубашке. Нам объявляли уже, чья музыка бренчит и ничего не выражает, и выпускали постановления ЦК КПСС, надеясь, что Дмитрий Шостакович будет писать как Иван Дзержинский. Неужто и это возвращается?
А это пагубно не только при идеологических, но при любых претензиях к таланту, за вычетом разве уголовного кодекса. Баланчин платил танцовщикам несопоставимо меньше, чем они получали бы в других театрах. Но замечательные таланты стремились хоть год, хоть два побыть у него. Актеры, шедшие к Любимову, видимо, хотели того же, но соблюдать его условия не хотят, жалуются в профсоюз. В другом деле оно бы и правильно. Но люди в профсоюзах, как и в ЦК КПСС, не личным художественным талантом сильны, там другим заняты. А искусство, пусть не столь практически полезное, как профсоюзная работа, требует человека целиком. Если к этому не готов, не стоит браться. Тут важней, чем даже быть кругом правым, - искусство рождается и от заблуждений, - не быть расчетливым.
Сталин закрыл театр Мейерхольда и убил его самого - понимал, что порознь они абсурдны. Это было, конечно, злодейство, но недоумения оно не вызывало. А Золотухин и его коллеги вызывают. В отличие от Сталина, они ценят свой театр как художественное сокровище, но подобно ему верят, что незаменимых нет. Трудно признавать, что Рафаэль сидит не в каждом. Большевизм не признает этого в принципе.
|
